Основой для речи 20 января в Давосе известного швейцарского экономиста Клауса Мартина Шваба, основателя и бессменного президент ВЭФ, стала его статья в журнале Foreign Affairs, наиболее авторитетном журнале политического и экономического истеблишмента США. В ней он рассказал о “Четвертой промышленной революции”, и этой статье, не исключено, предстоит стать "Капиталистическим манифестом". Но то, как очередная технологическая эпоха выглядит из Давоса, требует пристального и критического взгляда: нас либо предупреждают об опасности порождаемых ею социальных вызовов, либо программируют человечество на фатальное углубление социального неравенства
Президент Всемирного экономического форума в Давосе Клаус Мартин Шваб
Человечество стоит на краю новой технологической революции, пишет Клаус Шваб, которая кардинально изменит то, как мы живем и работаем и относимся друг к другу. Подобного масштаба и сложности перемен человечеству еще никогда не доводилось испытывать. Конечно, сейчас невозможно предвидеть, как она будет разворачиваться, но уже сейчас очевидно, что она затронет все группы, слои и прослойки человечества, все профессии и т.д.
Исторический экскурс
В ходе первой промышленной революции при помощи воды и пара было механизировано производство. Главным драйвером второй промышленной революции было электричество, которое помогло создать массовое производство.
В центре третьей революции находилась электроника и информационные технологии, автоматизировавшие производство.
Четвертая промышленная революция как бы выходит из третьей, которую еще называют «цифровой» и которая началась в середине прошлого века. Она характеризовалась слиянием технологий и стиранием граней между физическими, цифровыми и биологическими сферами.
Профессор Шваб видит три причины, по которым сегодняшние перемены следует считать не простым продолжением третьей промышленной революции, а началом четвертой. Это скорость, с которой происходят перемены; их размах и системный характер последствий.
Вызовы и возможности
Так же, как предшественницы, четвертая промышленная революция обладает потенциалом поднять уровень жизни всех землян. Это, конечно же, большой плюс.
В будущем технологические инновации приведут к революционному прорыву в области предложения с долгосрочными плюсами в эффективности и производительности труда. Стоимость транспорта и коммуникаций упадут; эффективность логистики и глобальных сетей предложения повысится, а стоимость торговли уменьшится. Все это откроет новые рынки и подстегнет рост экономики.
Одновременно с этим, как подчеркивают экономисты Эрик Бриньольфссон и Эндрю Макфи, новая революция углубит неравенство. Речь идет об ее потенциале разрушать рынки труда, когда роботы будут замещать живых людей.
Сейчас, считает Клус Шваб, невозможно предвидеть, по какому сценарию будет развиваться четвертая промышленная революция. Исторический опыт позволяет предположить, что скорее всего будет комбинация двух или более сценариев.
Неравенство не только крупная экономическая, но и в первую очередь социальная проблема. Оно оказывает сильное влияние на все общество. Больше всего в выигрыше от новой революции останутся те, кто обеспечивает интеллектуальный и физический капитал: изобретатели, акционеры и инвесторы.
Резко возросший спрос на рабочих высокой квалификации и снижение потребности в рабочих с низкой квалификацией объясняют, почему так много рабочих и представителей среднего класса разочарованы и боятся за судьбу как свою, так и своих детей.
Последствия для бизнеса
Во многих секторах промышленности уже внедрены новые технологии, которые очень сильно его меняют. Изменения в поведении и запросах потребителей заставляют компании подлаживать под них все: дизайн продукции, рынок и доставку товаров и услуг.
Главным трендом сейчас является развитие технологических платформ, которые объединяют спрос и предложение и которые ломают существующие в экономике структуры.
В целом, четвертая промышленная революция окажет на бизнес четыре главных воздействия. Это ожидания потребителей, усовершенствование продуктов и товаров, совместные инновации и организационные формы.
Клаус Шваб считает, что переход от простой цифровизации (третья промышленная революция) к инновациям, базирующимся на комбинациях технологий (четвертая революция), вынуждает компании пересмотреть свое отношение к тому, как они работают.
Последствия для правительств
По мере того, что физический, цифровой и биологический миры все больше сближаются, новые технологии и платформы позволяют физическим лицам вступать в более тесный контакт с правительствами, выражать свое мнение по разным вопросам, координировать усилия и даже обходить системы контроля властей.
Власти, со своей стороны, получают новые возможности для усиления контроля над населением благодаря мощным системам слежки и возможности контролировать цифровую инфраструктуру.
В целом, однако, давление на власти с целью изменить их нынешний подход к отношениям с населением и управлению будет нарастать. В конечном счете, от способности властей приспосабливаться к переменам и меняться, будет зависеть их выживание.
Если они сумеют приспособиться к жизни в мире революционных перемен, изменят свои структуры и системы к необходимым уровням транспарентности и эффективности, то сумеют выжить. В противном случае, их проблемы будут нарастать.
Четвертая промышленная революция окажет очень глубокое влияние на природу общественной и национальной безопасности. История военной техники и международной безопасности является историей технологических инноваций.
Изменения коснутся многого. Например, будут все больше стираться различие между такими понятиями, как война и мир; воюющая и невоюющая стороны, и даже насилие и ненасилие.
Последствия для людей
В конечном счете четвертая промышленная революция изменит не только то, что делает человечество, но и само человечество. Она повлияет на идентичность людей и все, что с ней связано.
Конечно, существуют и пессимистические сценарии развития новой революции. По самому мрачному, она «роботизирует» человечество и лишит людей сердца и души.
И все же Клаус Шваб надеется на лучшее и рассчитывает, что четвертая промышленная революция позволит человечеству подняться на новый уровень общественного и морального сознания, в основе которого будет лежать общая судьба всех людей, живущих на нашей планете.
См. по этой теме:
У партнеров
7-9 ноября в дизайн-отеле Hilton Lake Como состоится Международная Премия и Форум «Best for Life Design Forum & Award». На одной площадке для обмена мнениями соберутся авторитетные эксперты в области дизайна, представители профессиональных сообществ, топ-менеджеры ведущих российских и международных компаний-производителей товаров и услуг по вопросам развития ИКТ индустрии. Что такое ИКТ? Это всеобъемлющее нечто, расшифровывающееся как информационно-коммуникационные технологии. Под этим расплывчатым термином наши чиновники понимают и связь, и интернет, и софт, и интеллектуальную собственность и чистой воды IT -решения,кибербезопасность и так далее.Что такое парламентские слушания? Это такое бесцельное PR -мероприятие на весь день под куполом Верховной Рады, которое больше напоминает конкурс красоты. Чиновник, политик, научный деятель, связист, IT -шник становится перед трибуной, выстреливает за 3 минуты очередь из самых красивых, умных и современных слов или мыслей, фотографируется и выкладывает фото в Facebook .
Какая цель такого мероприятия? Красиво одеться, собраться и поговорить со старыми знакомыми, послушать умных людей (то есть их же), а потом пойти в ресторан. В принципе, вариант. Да только, наверное, не совсем уместный в нынешних реалиях жизни.
Через дебри из десятков трехминутных докладов с листочков иногда прорывались действительно важные актуальные, но разрозненные мысли. Например: Мы отстали на 10 лет по внедрению 3 G и на 5 — по 4 G . И срочно нужно догонять. Или : украинскому ИКТ нужен един ый координатор (министр). Или как сказал заместитель главы АП Дмитрий Шимкив, стоит создать пост с полномочиями министра или вице-премьера, который станет единой точкой принятия решений относительно внедрения новейших технологий в Украине.
Но каждый, к сожалению, говорил на ежегодном мероприятии, которое, казалось бы, должно помочь очертить стратегию развития инновационных отраслей, о своем. Единой стратегии индустрии не видать. Столь популярные со времен последнего Давоса термины - «промышленная революция», «сингулярность», «интернет вещей» - тоже вчера проскакивали. Если мы их тоже произносим, то чем же мы отличаемся от продвинутой политической и экономической мировой элиты?
Мы уже опоздали
Беда в том, что пока мы только о них узнаем, продвинутые общества уже живут в новых измерениях. И планируют технологическое развитие соответствующим образом.
Как хорошо подметил уходящий в отставку министр Экономразвития Айварас Абромавичус в интервью Liga . net , если мировые лидеры на форуме в Давосе смотрят и планируют шаги своих стран на десятилетия вперед, то наш актуальный горизонт планирования - до следующего заседания Рады, до следующего совещания у премьер-министра, в лучшем случае до следующего транша МВФ. Мы просто слепые кроты в мире планирования.
Чем опасна для такого общества как наше четвертая индустриальная революция? С нынешними темпами госпланирования мы рискуем через несколько лет оказаться «по ту сторону технологического разрыва ( digital divide )», который разделит развитый мир и отстающие страны. В Верховной Раде годами висят новые законы по ИКТ, без принятия которых и госрегулирования, и e - government , и поддержка технологических отраслей остается заблокированной. Глава профильного комитета ВР Александр Данченко говорит, что самые важные законопроекты вот-вот будут рассмотрены. Но в течение трех лет, пока они готовились, уже пора вносить в них не то чтобы правки, а писать новые. Что такое три года для закона О кибербезопасности или Об электронных коммуникациях в современном мире технологий? Это почти вечность. Хакеры за это время научились не только шпионить и «валить» веб-сайты, но и отключать украинские облэнерго. Задумайтесь: в прямом смысле этих слов выключать свет в наших домах. Мы, мягко говоря, не в тренде по переходу на глобализированную цифровую экономику. Мы с умным видом «решаем вопросы» и «мутим схемы» внутри себя.
Это вы, демократы, поторопились!
Казалось бы, ну и ладно. Ну их, эти развитые страны! Наше правительство пойдет своим путем и со временем достигнет таких же высот. Постепенно. Правда же? Но не все так просто. У нас попросту нет времени. Мы стоим почти на краю бездны затяжных безвылазных кризисов.
И вот почему: У эдаких хитрецов, развитых демократических обществ, в руках появляется такой себе ускоритель прогресса. Машина времени. Чем лучше систематизирована работа правительства, законодательная, судебная системы, чем менее важную в ней роль в них играет орущий человек, блокирующий трибуну или бьющий туфлей по столу, тем больше шансов для автоматизации процессов. В буквальном смысле это означает передачу рутинных функций управления от чиновника к умным информационным системам. Подобные уже вовсю использует бизнес. Если их доработать, применить программы искусственного интеллекта - государство на очереди.
Программы смогут принимать более точные выверенные решения по планированию госбюджета, займам, выплатам обществу. Это уже совсем не фантастика, а перспектива десятилетия. Вопрос лишь в том, что далеко не все общества готовы расстаться с властью, которую дает бюрократия. С тем заветным последним словом, которое принадлежит чиновнику: «закупать или не закупать», «запрещать или не запрещать». Страшна для нашего бюрократа концепция Government - as - a - Service , когда правительство — это уже ни чиновник, а софт. Страшно, когда e - vote (электронное голосование) уже не предусматривает покупки голосов, предвыборных программ, гречки... Жутко, когда кандидатов в депутаты тоже нет, так как отпала нужда в самих депутатах (электронные выборы позволяют проводить сколько угодно референдумов по любым вопросам, устраняя необходимость в народных избранниках).
Почему разрыв увеличится?
Что получает общество, автоматизирующее свое управление? Ответ очевиден. Более четкие и дальновидные экономические прогнозы, меньше ошибок в принятии решений, меньше кризисов. Такие общества способны «включить первую космическую», и мы через некоторое время уже просто не будем понимать, что в них происходит. Такие общества строят креативную экономику, пылесосят таланты по всему миру. И еще один очень важный нюанс: в таких обществах правительство — уже не первая скрипка. Оно только аккомпанемент. Во главу угла ставится не ценности системы, как раньше, а ценность индивидуума. Каждый из них сам принимает решение, куда двигаться дальше. А чиновники, если таковые останутся, будут лишь «подтягивать задних» и следить за тем, чтобы никто из членов общества не выпал из «космического корабля», вовремя предоставляя возможности переквалификации, нового образования, социализации.
Разумеется, такая модель подходит не всем странам. Тем державам, которые живут за счет добывающей промышленности, выгодно держать общество в каменном веке. Этого уровня с головой хватит, чтобы люди что-нибудь добывали и обрабатывали. В таких обществах сохраняются правители, сохраняются олигархи. Те немногие люди, которые получают реальную выгоду от работы экономики. Разумеется, верхушка такой страны будет всегда стремиться удержать граждан в прошлом, или даже переместить в него ментально. В прошлое, когда не было еще никаких цифровых революций. В прошлое, где люди каждый день отрабатывают от свистка до свистка на заводе. И в принципе не задумываются о том, о чем им думать не надо. Где все смотреть одни и те же телеканалы, читают одни и те же книги, носят одну и ту же одежду, имеют одну и ту же историю, говорят на одном и том же языке. В прошлое, в котором строится иллюзия счастья и единения. Специально не стану приводить конкретные примеры.
И заключительная мысль: Да, Украину сейчас лихорадит. Страна в буквальном смысле разрывается между двумя описанными выше сценариями. Но важно следующее: решение о том, куда идти, каждый все еще имеет шанс принять сам. Не дожидаясь пока огромная машина «государство», окончательно повернет в ту или иную сторону. Может быть и такое, что государство, растерявшись, повернет за гражданами. Хотя, соглашусь, в это и сложно поверить.
Президент РФ Владимир Путин в ходе прямой линии с народом высказался, что-де России надо развивать «цифровую экономику», — и, судя по немедленно начавшемуся вокруг этого словосочетания хайпу, оная «цифровая экономика» вполне может претендовать на статус очередной национальной идеи. Экономический обозреватель «БИЗНЕС Online» Александр Виноградов разбирает вопрос с технологическими революциями и «парадоксом Солоу».
Владимир Путин в ходе прямой линии с народом высказался, что-де России надо развивать «цифровую экономику» Фото: kremlin.ru
КАЖЕТСЯ, ЧТО РУКУ ПРОТЯНИ — И НАСТУПИТ БУДУЩЕЕ
Иногда история сама подводит к определенной теме.
Полгода назад я выступал на радио, где вместе с ведущим и коллегой из одной из комиссий Совфеда обсуждал вопросы трансформации экономики и, в частности, резкого роста различных видов бизнеса, основанных на uber-модели (так называемой «уберизации экономики»). Месяц назад я в частном порядке написал небольшую рецензию на некий текст, посвященный аспектам экономики, которая могла бы, скажем так, стать основой в мире победившей четвертой промышленной революции (далее — 4-я ПР). Идеи, высказанные в нем, были довольно любопытны, но они, очевидно, опирались на аксиоматику 4-й ПР и если ее убрать, идеи эти повисали в воздухе, на что и было указано. Наконец, две недели тому назад президент РФ Владимир Путин в ходе прямой линии с народом высказался, что-де России надо развивать «цифровую экономику» — и, судя по немедленной начавшемуся вокруг этого словосочетания хайпу, оная «цифровая экономика» вполне может претендовать на статус очередной национальной идеи. Все это наложилось на довольно резкий скачок стоимостей основных криптовалют, что подстегнуло интерес ко всей теме новой индустрии, новых денег и новой экономики в целом. В общем, кажется, что руку протяни — и наступит будущее. Так ли это на самом деле? И что вообще происходит с прорывом в светлое завтра?
Сразу стоит сказать, что используемая апологетами 4-й ПР лексика сразу вызывает определенный скепсис. Во-первых, само слово «революция» имплицирует довольно резкое качественное изменение ситуации. Этакое «вжух» — и все становится по-другому. Это никак не похоже на правду, хотя бы потому, что мировая экономика весьма инертна. Во-вторых, постулирование 4-й ПР имплицирует наличие 3-й, 2-й и даже 1-й ПР, и в отношении первых двух признается, что они длились десятилетиями, но в таком случае о революции речь идти никак не может, поскольку, в силу длительности процесса, данные изменения являются эволюционными. В-третьих, я крайне удивился, вообще услышав о 4-й ПР, поскольку совсем недавно громкий шум был вокруг 3-й. Это, конечно же, соответствует критериям «революции», но что — разве будущее уже наступило и 3-я ПР полностью вошла в свои права?
Все оказалось и проще, и сложнее одновременно. Саму тему 3-й ПР ввел в обиход американский экономист и эколог Джереми Рифкин , издавший в конце 2010 года книгу с аналогичным названием — хотя, надо сказать, здесь он вторичен по отношению к американскому футурологу Элвину Тоффлеру и его полузабытой уже книге «Третья волна», изданной еще в 1980 году. Тем не менее книга Рифкина произвела фурор. Рифкин был немедленно принят Обамой и был включен в комиссию по индустриализации США. Трудом Рифкина вдохновился премьер Госсовета КНР Ли Кэцян , распорядившийся срочно перевести книгу на китайский, после чего разослать четверть миллиона копий китайским руководителям на различных уровнях. Кроме того, Рифкин стал консультантом ЕС по вопросам индустриальной революции. В общем, награда нашла героя, при этом вполне заслуженно.
Ситуация изменилась в 2016 году, после того как 20 января известный швейцарский экономист Клаус Мартин Шваб , основатель и бессменный президент всемирного экономического форума в Давосе, выступил на этом самом форуме и ничтоже сумняшеся провозгласил наступающую 4-ю ПР. Соответственно, Рифкину как идеологу «светлого будущего» пришлось потесниться на олимпе. Хуже того, в результате выступления Шваба (имеющего более солидный вес, чем Рифкин), «поехала» вся методология ПР (и так довольно сомнительная), и ее пришлось спешно править.
Так, изначально предполагались следующие направления развития в рамках 3-й ПР:
— переход на возобновляемые источники энергии;
— локализация производства электроэнергии, каждое здание суть генератор ее;
— тотальное энергосбережение и обнуление выбросов всех видов и сортов;
— электро- и водородный транспорт;
— композитные материалы и 3D-печать всего и вся;
— приход этакого «распределенного капитализма» — с сокращением посредников между производителем и потребителем, смешение этих ролей.
Как видно, предполагаемые изменения достаточно масштабны; отметим это. При этом 4-я ПР в нынешней редакции обещает нам, среди прочего, резкий рост использования «больших данных», развитие «интернета вещей» и дополненной реальности на фоне распространения распределенного реестра (блокчейна) и той же самой 3D-печати, и наградой в конце должен стать резкий рост производительности труда. Но это еще не все. 3-ю ПР пришлось ради сохранения цельности взгляда заметно урезать и, что еще более смешно, отправить в прошлое: по самой актуальной методологии, под 3-й ПР сейчас понимается только и исключительно «цифровая революция» — три десятка лет массового распространения компьютеров и сетей.
МЕЖДУ ИЗОБРЕТЕНИЕМ И ПОВСЕДНЕВНЫМ ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ПРОЛЕГАЕТ ПРОПАСТЬ ПОД НАЗВАНИЕМ «ВНЕДРЕНИЕ»
Собственно говоря, уже такой беглый экскурс в историю вопроса показывает изрядную сомнительность всех этих концепций. Опять же, это не ново: еще в 1987 году известный американский экономист Роберт Солоу (лауреат Нобелевской премии того же года) заметил, что «компьютеры видны повсюду, кроме статистики производительности труда», высказывание это стало впоследствии известным как «парадокс Солоу». Причина его скепсиса понятна — по крайней мере полтора десятка лет до этого его наблюдения траты на IT росли на 15 - 20% каждый год, при этом ежегодный же рост производительности труда в этот период в среднем был на уровне 1,5 - 1,6%, то есть на порядок слабее.
Еще раз отметим этот ключевой момент. Итак, технология изобретается, технология внедряется (т. е. есть тот, кто за нее платит!), и таким образом у тех, кто работает в данной сфере, появляются деньги на развитие и совершенствование данной технологии, но на производительность труда в экономике в целом эти действия оказывают незначительное влияние. Возникают закономерные вопросы: а кто вообще финансировал это айтишное благолепие, отбилось ли ему это и что именно он получил в итоге? Ответ на этот вопрос известен: основным драйвером развития IT-технологий выступил финансово-банковский сектор (очень богатый — в планетарном масштабе), получивший взамен возможность мощнейшей экспансии своего присутствия в экономике; отмечу, что ответить, окупились ли эти инвестиции или нет, уже, наверное, невозможно. Важно другое — технология поднялась на деньгах финансистов и прочно интегрировалась в мировой социум. Весь спектр прочего «народного» использования компьютеров и сетей — от Prince of Persia и Digger до Telegram и Youtube — уже вишенка на торте.
Соответственно, ровно через эту призму и следует рассматривать разнообразные «революции». Мы с интересом читаем про новые изобретения, они появляются массово, но между изобретением и повседневным использованием пролегает пропасть под названием «внедрение». Оно же, в свою очередь, обусловливается исключительно платежеспособным спросом и ничем иным — и именно здесь находится фундаментальная проблема на пути любой новинки, входящей в парадигму очередной «революции» или же не входящей в нее. Хорошим примером здесь является та самая 3D-печать. Я напомню, что нынешний шум (уже изрядно поутихший, надо сказать) вокруг нее начался примерно в 2007 году, аккурат десятилетие назад. И где, простите, выхлоп? 3D-печать как и была, так и осталась сугубо нишевой игрушкой, несмотря на огромное внимание изначально. Причина проста — нет достаточного спроса, как его не было и в 1984 году, когда был изобретен первый 3D-принтер.
Аналогична ситуация и с иным фетишем нынешнего времени — роботизацией. Современный промышленный робот, вообще говоря, ничем принципиально не отличается от описанной в учебнике истории палки-копалки первобытных времен. Это инструмент, созданный человеком для решения его задач, и процесс создания их непрерывен и итеративен — старые, грубые инструменты используются для изготовления более новых и более точных, и так ad infinitum. Соответственно, ни о какой революции в этом отношении не может быть и речи, и вопрос сводится к простому — окупится ли робот или нет. И совершенно не факт, что окупится — роботов ставлю не только я, но и мои конкуренты, а спрос на продукцию при этом не меняется или даже падает, поскольку робот, например, позволит уволить ненужных работников. В итоге этого снижается стоимость труда, и уже робот может оказаться неконкурентоспособным. Я напомню, что около четверти мирового текстиля производится в Бангладеш по технологии полувековой давности, обозначаемой как «женщина + швейная машинка». Роботам в этой сфере делать просто нечего, настолько дешев имеющийся в наличии человеческий труд.
Ровно та же самая ситуация с «большими данными». Я отлично помню шум вокруг IT в 90-е годы и совершенно безумный пузырь на этом рынке (P/E для акций Yahoo более 1200!), закончившийся крахом. Затем пошла мода на облачные вычисления и тонкие клиенты, теперь (точнее, уже года четыре как) это big data как спектр технологий работы с огромными массивами данных. Нет, конечно, интерес есть, венчурные инвесторы (надеющиеся на срыв куша) есть, и за тех, кто работает в этой сфере, можно только порадоваться, равно как и за тех, кто сейчас активно копает самый последний писк IT, а именно — нейросети. Но вопрос спроса был и остается актуальным и для этих сфер деятельности, и, скажем, вполне может оказаться, что программно-аппаратный комплекс беспилотного автомобиля, состоящий из обученной нейросети как ПО и процессора и набора лидаров как АО, будет все же дороже человека-водителя.
СУТЬ ЗДЕСЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В ПСИХОЛОГИИ
Есть, впрочем, одна вещь, которая на самом деле железно может взлететь, взлетает и уже взлетела во всем этом спектре «новых технологий». Это p2p-услуги. Uber-подобные сервисы в такси, Blablacar в междугородних перевозках, Booking.com в туризме, даже платформы взаимного кредитования, особенно в сотрудничестве с традиционным банковским сектором, который, скажем, предоставляет клиентов, не сумевших пройти скоринговые процедуры самого банка. Здесь же можно отметить бизнес-модель банка ТКС с его отказом от привычного формата отделений, то есть экономии на них. Общий смысл здесь в том, что экономия идет на уничтожении привычных посредников (которые увольняются и выходят на рынок труда, давя его вниз), их заменяет та или иная IT-платформа, построенная на базе уже созданной и крайне недорогой в использовании IT-инфраструктуры. Но на целую промышленную революцию это никак не тянет.
Суть здесь, на самом деле, исключительно в психологии. Я напомню, что менее чем через два месяца исполняется уже 10 лет нынешней мировой депрессии. Да-да, аккурат в августе 2007 года в США «поехали» первые фонды из тех, кто занимался инвестициями в субстандартную (subprime) ипотеку. Десять лет. Это, вообще говоря, тяжело — жить в условиях бледного анемичного роста, да еще и на фоне растущих долгов. Соответственно, в социуме возникает неформулируемый запрос на чудо, на палочку-выручалочку, которая, будучи ухвачена специально обученным котиком, сделает то самое «вжух», — и резко наступит светлое будущее.
К сожалению, это не так. Технологии будут изобретаться и дальше, самые эффективные по деньгам будут внедряться, картина мира будет потихоньку меняться. Но прорывов ждать не следует. В 1985 году известный фильм предвидел летающие авто три десятилетия спустя как норму жизни. Увы. Не взлетело.
|
|||||||||||||||||||||
|
|
|
||
Четвёртая технологическая революция: ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
То, что происходит сейчас, рисует будущее полным как возможностей и перспектив, так и страхов потерять свою человеческую природу, а то и свою жизнь в итоге. Ни много, ни мало... Четвёртая технологическая революция (4ТР), как наиболее удобный способ бесструктурного управления человечеством, может полностью перевернуть наш мир. Как уже перевернули три предыдущих технологических революции 3ТР, 2ТР и 1ТР. С одной стороны они углубили рабство землян, переведя его в цифровую плоскость. Но с другой мир стал более прозрачным, и для каждого появилось больше возможностей узнать правду. Но риски от внедрения 4ТР могут быть настолько же велики, как и открывающиеся возможности.
К чему нас готовят? И к чему стоит готовиться?
Попробуем заглянуть в это будущее, ведь мы стоим на пороге 4ТР, которая уже затрагивает всех, т. к. запускается прямо теперь. Что же это за революция такая?
Революционировали, революционировали, да недовыреволюционанировали
Человечество пережило три промышленных революции. И четвертая, на пороге которой мы стоим, обладает потенциалом поднять уровень жизни всех землян. Но на кой такой уровень жизни нужен, скажем, закулиссарам? Им не нужно 7 или даже 9 миллиардов людей, которые живут в достатке, без болезней, остаются молодыми до 120 лет, и у всех есть доступ как ко всем знаниям, так и к управлению, а сложную физическую работу будут делать роботы. Именно это и много чего другого может дать 4ТР. Т.е., грубо говоря, эта революция может полностью переформатировать наше потреблятское общество, поменять потребности людей, поменять форму работы корпораций и государств.
Клаус Мартин Шваб, швейцарский экономист, основатель и бессменный президент Всемирного экономического форума (ВЭФ) в Давосе с 1971 г., считает, что переход от простого оцифровывания (3ТР) к инновациям, базирующимся на комбинациях технологий (4ТР), уже вынуждает компании пересмотреть свое отношение к тому, как они работают. Технологические инновации приведут к революционному прорыву в области предложения с долгосрочными плюсами в эффективности и производительности труда. Все это откроет новые рынки и подстегнет рост экономики. Ну, мы помним, что либеральная модель отчаянно ищет пути продолжения экспансивной политики функционирования рынков. Земля освоена почти полностью, дальше экспансию проводить некуда. И 4ТР может дать бесконечное расширение рынков за счёт виртуализации оных. Заметили, как оцифровывание третьей технологической революции уже накачало рынки виртуальными территориями: Интернет-ритейл, соцсети, онлайн-игры и т.д. А капитализация ИКТ-компаний растёт как на дрожжах.
Конечно, сейчас невозможно предвидеть, по какому сценарию 4ТР будет развиваться. Новая революция может углубить социальное неравенство, т.к. роботизация в итоге будет выталкивать на обочину людей неготовых к новому образу жизни и переквалификации. Больше всего в выигрыше от новой революции останутся те, кто обеспечивает интеллектуальный и физический капитал: изобретатели, акционеры и инвесторы. Уже теперь резко возрос спрос на рабочих высокой квалификации и снижение потребности в рабочих с низкой. Необъявленный процесс депопуляции работает вовсю, т.к. уровень образования в мире остаётся очень низким, и, скорее всего, «лишние» люди уже теперь оказываются на обочине цивилизации. А это минимум 6 миллиардов землян. И предполагается, что они будут просто зачищены. Способов уже предусмотрено много, но это отдельный разговор.
Какие технологические тренды в первую очередь повлияют на изменения в мире и будут приемлемы для освоения в самое ближайшее время:
Технология блокчейн. Это цепочка блоков транзакций, выстроенная по определенным правилам из формируемых блоков транзакций. Впервые реализована в криптовалюте «Биткойн»;
Сращивание медицины и Интернета. Т. е. например, дистанционная диагностика, когда врач может находиться даже вне страны. Причем профилактика заболеваний выходит на первое место, т. к. диагностика будет вестись постоянно и выявление заболеваний будет происходить на ранних стадиях, когда лечить их дешевле и проще;
ЗD-принтинг. Уже теперь есть множество лабораторий, и рентабельность 3D-производства уже приблизилась к рентабельности обычного станкового;
Компактные источники питания, как бы экологически чистые. Например, солнечные батареи, которые будут аккумулировать электричество, и в итоге могут позволить создавать дома, которые не будут зависеть от сторонних источников электричества или отопления.
Интернет вещей (IoT). Т.н., «умные» приборы уже давно входят в наш быт. Их отличает то, что любой бытовой прибор или гаджет связан Сетью со всем миром. Есть и «умные» дома
Банки мирового масштаба, такие как Goldman Sachs, Credit Suisse и др. уже объединились в консорциум R3 для пристального изучения работы блокчейна. Основное преимущество блокчейна перед традиционными банковскими транзакциями - отсутствие посредников. Технология блокчейна может снизить инфраструктурные затраты банков на $15–20 млрд в год уже к 2022. Среди других «привлекательных особенностей» технологии - необратимость транзакций, невозможность подделки, почти мгновенные расчеты, и сниженная вероятность ошибки, так как транзакции открыто верифицируются сообществом сетевых пользователей. Интересуются блокчейном и Центробанки многих стран, в т.ч. Британии, России и пр.
Эксперты отмечают, что если технологию внедрить в повседневную жизнь, то контроль банков, госорганов, аудиторов, контролеров, страховых компаний или регистраторов будет просто не нужен. Один из подвидов технологии позволяет работать с «умными» контрактами, децентрализованными организациями и программируемыми активами. Другой сосредоточен на использовании блокчейна в не экономических целях. К примеру, в будущем систему можно будет использовать в рамках электронного правительства. Причем в данном случае достигается прозрачность его работы и контроль как его деятельности со стороны общества, так и контроль госорганов за неправомочной деятельностью и попыткам действовать непрозрачно со стороны бизнеса и в целом отслеживание правонарушений.
Глобализация шагает по планете бешеными темпами. Тот же блокчейн может полностью заменить как обычные валюты (чего там с пирамидой баксов в итоге? - да просто заменят...), так и все виды связей между компаниями, госорганами, гражданами, объединив всех в общую сеть, где жизнь каждого станет прозрачной и полностью контролируемой. Также это может полностью исключить «серые» схемы ведения бизнеса, коррупцию и пр.
Но прежде чем внедрять эти технологии в таких крупных странах как США, Китай или Россия, 4ТР потребует обкатки на испытательном полигоне, как это было, например, с технологиями высокоскоростного Интернета.
Обкатка технологий 4ТР
Вот подумайте, для чего в самой бедной стране Европы была внедрена связь 4G и широкополосный Интернет. Причём, заметьте, это было сделано раньше, чем во Франции, Италии и прочих продвинутых Нидерландах и Швециях. Подумайте - в нищей Молдавии, в которой из 3,5 млн жителей около 1 млн находятся за границей на заработках. Зачем такое счастье привалило? Почему в самой нищей стране Европы самая лучшая ИКТ-инфраструктура? Сделано это было корпорацией Orange, головной офис которой расположен в Париже. В Молдавии её подразделение Orange Moldova является лидеров рынка сотовой связи. Дело в том, что в любом инновационном высокотехнологичном бизнесе есть фаза тестирования, для которой необходима удобная выборка пользователей, которые первыми получают доступ к передовым технологиям. И представьте себе, Молдавия оказалась идеальной площадкой для такого тестирования. За счет чего молдаване получили не просто доступную мобильную связь и скоростной широкополосной Интернет, но и один из самых конкурентных рынков, когда высококачественными услугами мобильной телефонии по доступной цене могут воспользоваться люди с небольшим достатком. А достаток у молдаван, повторимся, самый низкий в Европе.
На международном Moldova ICT Summit 2016 озвучивались идеи, как можно реализовать эту самую 4ТР в таком маленьком государстве. На последнем форуме ВЭФ в Давосе были сформулированы основные технологии, которые кардинально изменят мир в течение 10 лет, они уже развиваются, но еще не вошли в широкое применение, и кто первым их внедрит и использует, вырвется вперед на десяток лет, совершит, так называемый, «скачок лягушки». Т. е. можно перепрыгнуть через несколько ступенек эволюционного развития. Если сейчас экономики делятся на развитые и развивающиеся, то, по мнению экспертов ВЭФ, через 10 лет они будут делиться на инновационные и неинновационные. Если страна неинновационная, то из нее будут утекать в первую очередь человеческие ресурсы, и прежде всего интеллектуальные, т. к. они не смогут получить того, что им может дать инновационная экономика: качество деловой среды, высокотехнологичные сервисы, применение своего потенциала и т. д. Т. е. подобный «скачок лягушки» в Молдавии или в подобной небольшой стране типа Люксембурга, Сингапура, Эстонии или Грузии вполне возможен, ведь теперь есть относительно приемлемые условия и даже конкурентные преимущества, которые для многих могут показаться неожиданными. Вот преимущества Молдавии:
Компактная территория;
В центре Европы;
IT-инфраструктура одна из лучших в мире;
Население оцифровано, что есть не во всех развивающихся странах;
Есть критически нужное количество IT-специалистов для реализации таких задач по разным отраслям, проведения пилотных проектов.
Начало 4ТР может начаться в Молдавии в течение полугода. Если власть, что называется, рискнёт. С учетом того, что есть единый центр принятия решений: молдавский олигарх-кукловод Влад Плахотнюк недавно гостил в США и лично получал печенюшки от Нуланд. Кроме того, сейчас премьер-министр Молдавии - Павел Филипп, который долгое время был министром информационного развития. Т.е. всё решаемо. И осенью в Молдавии вполне может начаться обкатка 4ТР.
Вопрос стоит так: какая страна первой сможет реализовать и затем продавать ноу-хау, передавая опыт использования. Подобный эксперимент будет проводиться не там, где дешевле, а там где возможно провести его быстрее. Уже есть те, кто готовы инвестировать в Молдавию, благо потребуется не так много средств, а кроме того страна уже давно является полигоном для обкатки технологий, как это было с 4G.
Конечно, подобная технологическая революция в Молдавии может выглядеть фантастично. Однако страна проходит своеобразную точку бифуркации - смену установившегося режима работы системы, тоже идёт ломка экономической модели, как на Украине. Гастарбайтерская экономика пришла в упадок, ВВП падает, агропром едва выживает, рынок России потерян, европейский рынок, по сути, закрыт при помощи сложного процесса сертификации, квотами на продукцию и т.д. Но уже настолько развита сфера ИКТ, что со столь удобным географическим положением, провести глобальный эксперимент по применению высоких технологий может помешать только консерватизм молдаван.
Уже сейчас запускаются стартапы по работе с блокчейн, профильная Ассоциация всерьёз нацелилась на обкатку технологий.
По материалам молдавской прессы: businessclass.md и др.
Грани будущего
Понятно, что многое из инноваций 3ТР вызывает сопротивление общества. Тотальное оцифровывание как вещей, так и людей, например, сравнивали с получением числа зверя, и наиболее консервативная часть общества воспринимает это как знак «конца времён и пришествия антихриста». Вот вам воплощение библейской апокалиптической матрицы, в рамках которой мы пока существуем. А 4ТР подведёт логический итог предыдущего оцифровывания.
Если судить по накачиваемым матрицам в раскручиваемой фантастике, то в будущем вырисовывается два варианта:
1. Тотальное ограничение числа жителей и мрачное постапокалиптическое будущее. Методы депопуляции (уничтожения «лишних» людей) либо не декларируются, либо скупо обозначаются, как война, эпидемия, техногенная или природная катастрофа и пр. («Терминатор», «Сойка-пересмешница», «Дивергенты» и т.д.).
2. Тотальное оцифровывание всего человечества и последующее отбраковывание «лишнего людского материала» («Время», «Матрица» и т.д.).
И, заметьте, всё - тотально. Тоталитаризм, с которым все так усиленно боролись, грядёт, приготовьтесь.
Где будет обкатываться и опробироваться сценарий 4ТР сказать сложно. Полигоном может быть выбрана небольшая страна типа Молдавии, Эстонии или Сингапура. Возможно, в каждом регионе планеты будет такая обкатка, прежде чем ГП возьмётся за крупные страны. Стоит ли этого опасаться, решайте сами. Как бы там ни было, в любых условиях можно двигаться к человечности. Тем более, что сам ГП боится, что его извлекут на свет аки аскариду. Тем более, что сроки у него горят: все проекты стопорятся, в том числе и из-за России с её суверенной политикой. Тем более, что людей понимающих глобальные процессы управления становится слишком много (и не только у нас, но и во всём мире), чтобы их легко удалось вернуть в стойло рабовладельческой системы.
Если прогнозы верны, то доля автоматизированных процессов в производстве и логистике достигнет к 2035 году 95%, а 50–70% нынешних рабочих мест перестанут существовать
17-20 января в Давосе пройдет 47-я ежегодная встреча Всемирного экономического форума. Одной из главных тем форума остается четвертая промышленная революция.
Первая промышленная революция произошла после изобретения парового двигателя и последовавшего перехода от ручного труда к машинному. Вторая использовала электроэнергию и ознаменовала начало массового производства. Третья автоматизировала производство с помощью электроники и информационных технологий. Четвертая промышленная революция — новая эра в развитии человечества, характеризующаяся стиранием границ между физическими, цифровыми и биологическими технологиями. Технологии, о которых идет речь, включают в себя искусственный интеллект, интернет вещей, беспилотный транспорт, 3D-печать, нанотехнологии, биотехнологии, квантовые компьютеры. Революция повлечет за собой системные изменения. Они коснутся всех сфер бизнеса, общества, политики и потребуют новых форм организации работы правительства и частного сектора.
Россия уже начала подготовку к новой промышленной революции: госпрограмма «Национальная технологическая инициатива» ставит своей целью создание условий для глобального технологического лидерства России к 2035 году. Однако необходимо успеть сделать гораздо больше, начав хотя бы со следующих трех направлений.
Приоритет цифровых технологий
Цифровая экономика — это фундаментальная часть архитектуры четвертой промышленной революции. Руководство России об этом уже говорит, в послании Федеральному собранию 2016 года Владимир Путин предложил запустить «масштабную системную программу развития экономики нового технологического поколения, цифровой экономики». Чтобы превратить видение в реальность, России необходимо выстроить полномасштабную венчурную экосистему, усилить защиту прав собственности и других имущественных прав, наращивать инновационный потенциал компаний.
У страны хорошая база для развития цифровой экономики. Например, один из самых высоких в мире показателей проникновения мобильных технологий (153 абонента мобильной связи на 100 человек). Средняя скорость подключения к интернету в России в два раза выше среднего мирового значения. Более 57% семей имеют широкополосный доступ в интернет, и в планах Министерства связи и массовых коммуникаций увеличить этот показатель до 80% к 2018 году.
Чтобы превратить эту базу в долгосрочные конкурентные преимущества, России нужны инициативы по продвижению цифровой грамотности и понимание пользы цифровой экономики для общества. Оптимизация практик кибербезопасности, защиты данных, электронных подписей, частной собственности также имеет первостепенное значение. Страна должна продолжить развитие инноваций в области финансовых услуг и электронной торговли.
Перестройка бизнес-моделей
Известный гуру менеджмента Питер Друкер говорил: «Если лидеры не в состоянии отбросить прошлое, оставить прошлое позади, они просто не смогут создать будущее». Французский модельер Коко Шанель выразила эту мысль более элегантно: «Чтобы быть незаменимым, нужно все время меняться».
На американском и европейском рынках четвертая промышленная революция ведет к быстрому исчезновению одних компаний и стремительному появлению других. Справедливо предположить, что такой же тренд ждет и Россию. Оценочная стоимость новых российских компаний, таких как «Юлмарт» и Qiwi, очень быстро растет из-за привлекательности их бизнес-моделей. И это представляет опасность для традиционных игроков на рынке. Впрочем, они тоже могут процветать в цифровую эпоху, но для этого им необходимо следовать примеру таких компаний, как Amazon, Capital One или American Airlines.
Amazon перестроила свою собственную бизнес-модель отправки книг по почте, предложив рынку устройство для чтения электронных книг Kindle. В Capital One по-новому посмотрели на то, как в компании используют данные, и перефокусировались на клиентов, приносящих самый высокий доход. American Airlines переосмыслила свою роль туристического агента и изобрела систему онлайн-бронирования Travelocity.
Другой способ оставаться конкурентоспособным — это изменить правила игры на рынке. Uber ворвалась на 70-миллиардный рынок доставки еды, когда был придуман UberEATs. Red Bull изменила рынок контента в области культуры, спорта и активного образа жизни. Fujifilm определила, что химические соединения, используемые компанией в основном бизнесе, содержат антиоксиданты, которые могут быть использованы в косметической индустрии.
Российские компании тоже исследуют новые модели. Главная поисковая система страны «Яндекс» предоставляет множество услуг, таких как такси и паркинг, разрабатывает облачные и аналитические решения для рынков розничной и электронной торговли, банковского и телекоммуникационного сектора и т.д. Поставщик программного обеспечения ABBYY теперь специализируется на оптическом распознавании символов и на обработке данных. «Почта России» недавно открыла собственный интернет-магазин и работает над созданием сервиса онлайн-платежей.
Управление рынком труда
Около 60-70% работающих в России людей прямо или косвенно вовлечены в массовое производство. Если прогнозы верны, то доля автоматизации процессов в производстве и логистике достигнет к 2035 году 95%, а 50-70% нынешних рабочих мест просто перестанут существовать. Социальные и экономические последствия таких изменений будут огромными. Как подготовить страну к подобной трансформации?
Государству и бизнесу следует работать вместе, чтобы адаптировать систему образования к нуждам более динамичного и глобализованного рынка труда. Правительству необходимо качественно изменить трудовое, фискальное и социальное законодательство, чтобы сохранить интерес талантливых сотрудников к работе внутри страны. Расходы на исследования и разработки, которые до сих пор не превышают 40% от уровня 1990-х, должны быть увеличены, и финансирование должно поступать в основном из частных источников. В то время как в России доля государственного финансирования исследований выросла с 14 до 69% за 2000-2014 годы, в США и Китае порядка 75% покрывается частным сектором, и эта модель доказала свою эффективность.
В свою очередь, руководители предприятий не могут оставаться только пассивными потребителями готового человеческого капитала. Чтобы обеспечить устойчивый рост, компаниям следует принимать участие в развитии специалистов и сделать это приоритетом своих бизнес-стратегий.
В России такие организации, как World Skills Russia, Агентство стратегических инициатив, Российская венчурная компания, и множество других игроков участвуют в построении общего высокотехнологичного будущего. Ведутся разработки беспилотного наземного и воздушного транспорта, прогрессивных логистических систем — на воде, в воздухе и на земле. Также в России развивается сотрудничество между секторами в области биотехнологий, персонализированной медицины и новых экологичных биоматериалов.
Но продвигая технологические инновации, лидеры должны помнить и о том, как нововведения могут усугубить неравенство в обществе. Ответственность лидеров перед лицом неминуемых изменений состоит в том, чтобы, научившись управлять этими изменениями, построить то будущее, которое отражает наши общие цели и ценности. Следует сделать все возможное, чтобы незащищенные группы людей не остались за бортом технологической революции.
Анастасия Калинина глава региона Евразия, Всемирный экономический форум