Страница 14 из 23

Религиозный метод познания

Слово «метод» означает путь к чему-то. В религии – это путь к Богу, к познанию Его и созданного Им мира и человека. Так толковали смысл этого слова с древних времен. Древнекитайская категория «дао» означает «праведный путь, путь Неба». Конфуций (VI-V вв. до н.э.) определял дао как благой путь общественных событий и человеческой жизни, зависящий как от «предопределения», так и от отдельной личности. В древнеиндийских «Упанишадах» отстаивается мысль, что путь к богу Брахме связан с долгим и трудным напряжением всех духовных сил личности (Атмана). Индийская «Йога» главный путь жизни человека видит в направлении души к Богу. Буддизм учит «пути», ведущему от сует мира к познанию причинности и через это – к абсолютному спокойствию - «нирване». В православии получила развитие идея «умного делания», т.е. совершения молитв, бдений, пощений, земных поклонов с осознанным обращением всех чувств и мыслей к Богу. В католицизме средневековые мистики выработали методику мистического познания. Как видно, предлагается много методов. В какой-то мере это объяснимо: религиозность и путь к Богу, к познанию мира и человека у каждого человека индивидуальны. Каждый идет к этим целям своим неповторимым путем: одни устремляются к ним сразу (Симеон Новый Богослов). Другие, наоборот, идут с трудом, долго ищут прямую дорогу (скажем, путь к Богу Авр. Августина, Григория Паламы). А некоторые вообще чуть ли не с первых шагов в жизни уходят в противоположную сторону и никогда к познанию Бога, мира и человека не приходят. Как видно, пути многообразны. Но тем не менее есть в них нечто единое.

Единство религиозного метода в многообразных способах и приемах, ведущих к одной цели – к познанию Бога, мира и человека. Его единство можно было бы выразить словами: объяснение сверхъестественного естественными способами . А другим, кроме естественного, способом человек и не может объяснить сверхъестественное. Поэтому правомерно говорить о едином религиозном методе познания, основанного на естественных методах.

А.С. Хомяков подметил одну существенную особенность исследования религии: «…процесс исследования в применении его к вопросам веры от нее же заимствует ее свойство и всецело отличается от исследования в обыкновенном значении слова. Во-первых, в области веры мир, подлежащий исследованию, не есть мир, для человека внешний; ибо сам человек и весь человек всею целостью разума и воли составляет существенную часть его. Во-вторых, исследование в области веры предполагает некоторые основные данные, нравственные или рациональные, стоящие для души выше всякого сомнения, так что исследование есть не что иное, как процесс осмысленного раскрытия этих данных.

Хомяков видит взаимодействие научных и религиозных методов познания. Он говорит в связи с этим: «Для православной Церкви совокупность этих данных объемлет весь мир со всеми явлениями человеческой жизни, и все слово Божие, как писаное, так и выраженное догматическим вселенским Преданием… само исследование в области веры как по многоразличию подлежащих ему данных, так и потому, что цель его заключается в истине живой, а не только логической, требует употребления в дело всех умственных сил, в воле и в разуме, и, сверх того, требует еще внутреннего исследования самих этих сил. Ему следует, если так можно выразиться, принимать в соображение не только зримый мир, но и силу и чистоту органа зрения».

И богословские и практические методы познания еще в ранние годы христианства получили меткую характеристику: Климент Александрийский и Ориген дали общее название религиозному методу - аллегорический. Действительно, и в священных писаниях, и в церковных службах много условного, поэтического, можно сказать, театрального. В науке главенствующее положение занимают логика, рассуждение, доказательство, математическое обоснование, эксперимент; в религии – образ, сравнение, иносказание, аллегория. Сухие, скучные нравственные назидания оставляют людей равнодушными к проповедям. Привлекательные стороны аллегорического метода очевидны: афоризм, притча, образ психологически вмещают содержания гораздо больше, чем выражают. Аллегория часто имеет характер гиперболы, когда обычный факт жизни приобретает значение вселенскости, божественности. Эту особенность религиозного метода отмечали А.С. Хомяков, П.А. Флоренский. Приемы религиозного мышления, писал Флоренский, «напоминают несколько поэзию, народную поэзию». В своей книге «У водоразделов мысли» он подчеркивает: «Символическая природа религиозного мышления – суть его. Это не система философского порядка. Всякое обвинение в рациональной непоследовательности – полное непонимание. Объединение дается изнутри». Этим русское православное богословие существенным образом отличается от западного. На Западе человек - раб божий и только. В русском православном богословии – он творец.

Русские богословы дают свое истолкование Священного Писания. Н.А. Бердяев пишет:
«В Священном Писании мы не находим откровения о творчестве человека. Это не открыто, а сокрыто Богом». «Дерзновение творчества было для меня выполнением воли Бога, но воли не открытой, а сокрытой… Необычайно дерзновенная мысль, что Бог нуждается в человеке, в ответе человека, в творчестве человека. Но без этого дерзновения откровение богочеловечества лишается смысла». Эти взгляды русского философа полны оптимизма, вселяют в людей веру в смысл жизни человека, открывают ему перспективу творчества, в том числе и после совершения божественного суда. Аллегорический метод познания получил оригинальную трактовку в книге И.А. Ильина «Аксиомы религиозного опыта». Здесь он вводит понятие «сердечного нечувственного созерцания», подтверждая его реальность аллегорическими же аргументами: икона почитается как «сущая святыня», как «зримое напоминание о Боге», как «призыв к Нему»; икона подобна «двери к Богу»; она символизирует Божественный Предмет, «даруя человеку восприятие «отсутствующего и незримого, но как бы присутствующего и видимого»; икона – воплощение «чувственно-молитвенной медитации» и т.д.

Религиозный метод познания в значительной степени зависит от характера предмета. Об этом хорошо сказал священник П.А. Флоренский: «Метод познания определяется познаваемым ». По Флоренскому, мышление объективно. Оно не материально (современные ученые уже располагают данными и о «материальности» мышления), но объективно, заложено в генофонд человека. Поэтому Флоренский развивает свою мысль об определяющей роли предмета в познании: «Все дело – в объективности … мышления: не путями и доказательствами конструируется предмет познания, и потому не из них он постигается, как это бывает в мышлении субъективном, но, напротив, сам он, хотя и не анализированный, с самого начала служит упором мысли».

Метод познания в любой сфере, в том числе и в религии, предполагает практически идентичный процесс, который включает в себя анализ состояния предмета, его оценку, на основе этого целеполагание , подбор конкретных средств и методов, выводы и заключения. Религиозный метод познания в этом отношении ничем не отличается от научного. Здесь наблюдается взаимное влияние двух духовных сфер. Владимир Соловьев в своем фундаментальном труде «Оправдание добра» очень четко описывает процесс познания в христианской религии: «…христианство (и оно одно) утверждается на идее действительно совершенного человека и совершенного общества и, следовательно, обещает исполнить заложенное в нашем сознании требование истинной бесконечности… Для достижения этой цели необходимо прежде всего перестать удовлетворяться ограниченною и недостойною действительностью, - необходимо отречься от нее… Это только первый шаг, … останавливаясь на нем, человек получает только пустоту… Откинув действительность негодную, я должен заменить ее тем, что достойно существования, но для этого я должен сначала понять или усвоить себе саму идею достойного бытия, - это есть второй шаг, представляемый идеализмом… Ясно, что нельзя остановиться здесь, потому что истина только мыслимая, а не осуществляемая, не наполняющая всю жизнь, не есть то, что требуется, не есть безусловное совершенство. Третий и окончательный шаг, который мы можем сделать благодаря христианству, состоит в положительном осуществлении положительного бытия во всем». Схема религиозного познания, предлагаемая В.С. Соловьевым, очень похожа на гегелевскую общенаучную схему, которую В.И. Ленин изложил в следующих словах: «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его. Мир не удовлетворяет человека, и человек своим действием решает изменить его. Результат действия есть проверка субъективного познания и критерий истинно-сущей объективности». Соловьев ограничивает процесс познания только религией, ее конкретной конфессией, Гегель и Ленин распространяют ее на весь мир. Религиозное познание, таким образом, в данном случае смыкается с научным.

Главная, можно сказать, интегральная цель православного богословия – абсолютное совершенство в лице Бога и в форме царства божьего. «Абсолютное совершенство» – idee fix В.С. Соловьева. Он убежден, что царство божье возможно на земле. Эта идея буквально пронизывает насквозь его «Оправдание добра». Он пишет в одном месте: «Логически развиваемое из религиозного ощущения, безусловно, нравственное начало не только представляет свою полноту добра… как идею или требование, но и обнаруживает содержащиеся в нем действительные силы, осуществляющие это требование, создающие совершенный нравственный порядок, или Царство Божие…». Но если существует конечная цель – абсолютно совершенное Царство Божие на земле, - то существует и конец развития, что означает смерть. Соловьев это понимает, но остановиться не может. Он предлагает обычному смертному человеку высший идеал, на который тот должен равняться, судить себя меркой идеала высшего существа.

Идеал существует в душе любого человека, и верующего и неверующего. Это образ идеального человека или общественный идеал, вбирающий в себя представления о чем-то совершенном. Идеал обладает большой объединяющей и двигательной силой. Он возникает объективно, как потребность людей устроить свою жизнь наилучшим образом. В таком идеале нет ничего религиозного. Но по своей психологической сущности он совпадает с религиозным идеалом. Однако надо понимать, что идеал не вечен, способен к непрерывному саморазвитию.

Земные цели всегда относительны и привязаны к конкретным историческим потребностям земных людей. Это хорошо понимал Гегель, который говорил, что земные цели всегда ограничены. Высшей целью духа является мышление. Бог и есть мышление. Но достижение этой высшей цели недоступно человеку, поэтому он всегда примешивает к своим желаниям, представлениям некоторые сравнения, подобия. «В религии есть много таких форм, - пишет знаменитый философ, - которые, как нам известно, не следует понимать в их прямом рассудочном значении. Так, например, «сын», «рождение» – лишь образы, заимствованные из природных отношений, и нам совершенно ясно, что их не следует понимать в их непосредственности; их значение, скорее, заключено в том, что здесь выражено лишь приблизительное отношение… Далее, для нас совершенно очевидно, что упоминание о Божьем гневе, его сожалении, мщении следует понимать не в прямом смысле, это – лишь подобие, сравнение…». «…в представлении о сотворении мира Бог находится для себя по одну сторону, а мир – по другую, связь обеих сторон не положена в форме необходимости. Эта связь находит свое выражение или в аналогии из жизни природы и естественных событий, или, если ее определяют, как творение, этот акт принимает характер чего-то совершено необычайного и непонятного». Ясно, что Гегель говорит не о научном методе познания религии, а, по определению Оригена, об аллегорическом методе. Целей абсолютных в природе не бывает: в ходе достижения одной цели возникает другая, более высокая и богатая; после ее реализации появляется еще более высокая и богатая. И так до бесконечности. Мир настолько многообразен и изменчив, что человеческий ум не в состоянии предвидеть не только конечные, абсолютно совершенные цели, но и даже цели ближайших десятилетий. Поэтому абсолютное познание мира, Бога – это недосягаемая цель. В этом смысле, пожалуй, правы преп. Симеон, А.С. Хомяков и И.А. Ильин, когда утверждают: желание познать Бога бессмысленно и к этому не надо стремиться.

Религиозные философы и богословы много работали над принципами религиозного познания, способствуя тем самым выявлению и обоснованию научной теории познания. Одним из эффективных принципов познания является системность, честь открытия которого приписывается современному итальянскому философу Л. Берталанфи. Он действительно много сделал для его разработки. Но в работах русских философов А.С. Хомякова (за сто лет до Берталанфи), В.С. Соловьева (примерно на полвека раньше обобщающего труда Л. Берталанфи «Общая теория систем») русские религиозные философы дали четкое представление о сущности системного метода применительно к религии. В двухтомнике В.С. Соловьева имеется очерк жизни философа, написанный А.Ф. Лосевым, где он дает изложение системного метода великого русского мыслителя. Эмпиризм или материальное начало нравственности, традиционный реализм и сенсуализм, рационалистическая метафизика, экономическая жизнь и политическая жизнь, религия односторонни, или противоположны друг другу, страдают отвлеченностью, рассудочностью…

«Истина… возможна только в том случае, если мы будем признавать всю действительность, беря ее в целом, т.е. максимально обобщенно и максимально конкретно. Это значит, что истина есть сущее, взятое в своем абсолютном единстве и в своей абсолютной множественности. Другими словами, истина есть сущее всеединое». Терминология «не системная», но суть системного метода изложена максимально полно и выразительно.

Именно религиозные философы заметили и убедительно показали недостаточность научного метода познания. А.С. Хомяков еще в тридцатых годах ХIХ в. писал: «Нет сомнения, что доказательство, основанное на строгой формуле, менее других встречает противоречий и скорее дает истине право гражданства в области знаний». Но в познании действительности значительную роль играют художественные, поэтические методы, в частности преданья и поверья народа: «…важнее всяких материальных признаков, всякого политического устройства, всяких отношений граждан между собой преданья и поверья самого народа». Ту же мысль высказал спустя почти столетие П.А. Флоренский.

Весьма важным (а в некоторых случаях – единственным) методом религиозного познания был метод коллективной выработки основополагающих догматов веры. Первыми к этому методу обратились индийцы. Его основателем стал Бадараяна (ок. V в. до н.э.). Его заслуга перед индийским народом в том, что он дал первый свод древних вед , создал веданту . Он же и предложил и первые методы исследования вед. В ведах выделялись две главные темы – ритуал и Брахман. Исследование о ритуале назвали «Первым исследованием». А изучение текстов о Брахмане, предполагавшее за собою ритуал, получило название «Позднее/Высшее исследование», или веданта . Сначала веды классифицировали по темам: например, тема жертвоприношений, сопровождавшаяся суждениями о проблемах, поднимавшихся в этой теме. В процессе такой работы были выработаны принципы интерпретации, на основе которых сложился «тематический метод дискуссий» , метод «адхикараны», когда излагались различные взгляды по каждой теме с аргументами за и против, а также заключительное суждение.

Веды – древнее индийское сказание.

Веданта – систематизированное собрание индийских вед о начале и развитии мира, природы, человека.

В Европе коллективные методы религиозного познания сложились в виде вселенских соборов. Соборы обычно созывались, когда дискуссии по каким-либо сущностным вопросам веры в повседневном порядке сложиться не могли. В третьем столетии в христианстве появилась сильная ересь, получившая название по имени ее основателя Ария, - арианство, отрицавшее божественность Христа. Все дискуссии с Арием никаких результатов не принесли. Он настаивал, что Бог-Отец и Бог-Сын это разные сущности, Бог-Сын находится в подчинении у Бога-Отца, является порождением Бога-Отца. Тогда в 325 году был созван вселенский Никейский собор, главной темой которого стала борьба с арианством и выработка основополагающего христианского догмата (или иначе – символа веры) о Святой Троице. Собор отверг арианство, нашел термин «омоусиос», который означал «единодушие», «единосущность» Бога-Отца и Бога-Сына. Хотя термин и давал возможность для многовариантного толкования «омоусиос», но все-таки вручал в руки сторонников единства ипостасей Бог-Отец, Бог-Сын более-менее убедительный аргумент. На других вселенских соборах – Константинопольском (381 г.), Ефесском (431 г.), Халкидонском (451 г.) был утвержден догмат о Духе Святом. Таким образом, на вселенских соборах 325-451 гг. был сформирован христианский смысл веры в Святую Троицу, представляющей единосущность Бога-Отца, Бога-Сына, Бога-Духа Святого. На вселенских соборах решались и другие важные вопросы христианства.

Конечно, можно эти соборы истолковать как проявление воли божьей, как многое в христианстве получает именно такое разъяснение. Но в то же время сознание не оставляет мысль, что многие божественные вопросы решались на земле, простым голосованием. Это, в частности, подтверждает православный искусствовед И.К. Языкова: «В Византии со времен Вселенских Соборов было принято доказывать свою точку зрения принародно, богословские споры велись там постоянно, выносились на соборы, диспуты, площади, формировали богатую полемическую литературу. На Руси не было традиции богословского диалога, которая пришла в Византию из античного наследия. На Руси богословствовали иначе – литургическая жизнь, монашеское послушание, иконописание были основными формами богословия».

Религиозный метод вбирает в себя все ранее добытое знание и облекает его в религиозную форму. П.А. Флоренский процесс познания называл «круглым мышлением», позаимствовав этот образ у древнегреческого философа Парменида. «Круглое мышление» открывает истину не сразу, а по мере вращения мысли вокруг предмета: исследователю «нежданно открываются новые подходы от средоточия к средоточию…». Он допускал существование «водоворотов мысли» «в их откровенной до-научности, до-системности». Без них, «без источных ключей мысли, струящихся из до-мысленных глубин… не понять больших систем». Флоренский сравнивал религиозный метод также с морским прибоем: «Темы уходят и возвращаются, и снова уходят, и снова возвращаются, и, обогащаясь, каждый раз наполняясь по-новому содержанием и соком жизни…». Но все темы между собой связаны: «в новых – звучат старые, уже бывшие… В сложении целого каждая тема оказывается так или иначе связанной с каждой другой… Связующие отношения тут многократны, жизненно-органичны…». Думается, что эти образы точно передают суть не только религиозного, но и научного методов познания.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Заключение

Введение

Общими тенденциями европейской философии ХХ в. можно назвать поворот к человеческим проблемам (антропологизм) и преодоление в связи с этим почти исключительного внимания к вопросам теории познания (гносеологизма) классической философии, обращение к иррациональным, неосознанным, спонтанным, интуитивным формам постижения реальности. Все эти особенности философии ХХ века нашли свое выражение в творчестве русских философов послеоктябрьского зарубежья.

Русская философская мысль ХХ века представлена различными направлениями и ориентациями, среди которых можно назвать интуитивизм Н.О. Лосского и С.Л. Франка, экзистенциализм В.В. Розанова, Л. Шестова, Н.А. Бердяева, развитие феноменологического направления Г. Шпетом, попытку построения особого символического видения мира П.А. Флоренским. Важной чертой, в известной степени объединяющей русских философов ХХ века, было стремление осмыслить новый социальный и личностный опыт своего столетия, - опыт, включающий внезапную с точки зрения ожиданий прошлого века вспышку зла и насилия в виде двух мировых войн и попыток насильственного внедрения утопических идей.

И не только духовная ситуация века наложила отпечаток на мысль русских философов. Не в меньшей степени здесь проявился русский менталитет мыслителей. Не по своей воле многие из них вынуждены были покинуть Родину в 1922 году. Но и за рубежом они выступали как представители русской культуры, внося существенный вклад в общеевропейский философский процесс. Отдаленность от России не помешала им сохранить живую преемственность русской культуры, что следует подчеркнуть, ибо именно применительно к русской философии важно рассматривать развитие философии не только как сугубо познавательный, но и как культурно-исторический процесс.

1. Российская философия xx века

Ценность личности и личной судьбы в русской философии XX в. была противопоставлена господствовавшей все предыдущее столетие ценности социальности. Значительную роль в русском религиозно-философском сознании сыграли проблемы, поставленные «антихристианством» Ф. Ницше. Одной из ее ведущих тем стало осмысление уроков национальной катастрофы 1917 г. и путей возрождения России.

Наиболее существенная черта всей русской философии, особенно в XX в., -- ее онтологизм: истинное метафизическое бытие как бытие Бога; сознание, по самой своей природе находящееся внутри бытия Бога; познание истины как «внутреннее соединение с истинно сущим» на фундаменте веры; жизнь как связь между Я и бытием Бога. Со временем в русской философии усилилась экзистенциальная трактовка бытия и познания. «Прорыв в бытие» через трагические жизненные потрясения рассматривался в качестве средства преодоления всего земного, небожественного, человеческого (Бердяев, Шестов). Ориентации философии на прояснение глубоко выстраданного опыта и «некабинетный» стиль философствования способствовал неблагоприятный общественный климат России начала XX в. Русская философия выдвинула на передний план концепцию мистического познания, выразившегося в Непостижимом Франка.

Ясного выражения онтологизм русской философии достиг в опирающейся на принципы имяславия символической онтологии П. Флоренского. Результатом этого стала ориентация русской философии на обоснование путей утверждения Царства Божия на земле. Опасность этой идеи была осознана русскими мыслителями слишком поздно. Поэтому не случайно столь широкое распространение различного рода утопических проектов как чисто религиозного (Федоров), так и богоборческого плана (различные версии марксизма). Религиозно-теоретическое сознание весьма редко ориентировалось на размеренность, порядок, законченность начатого дела и в противоположность этому провоцировало надежду на чудо, необычайный эксперимент, фантастический прожект. Обоснование подобных упований обычно сочеталось с обличением буржуазности и мещанства западной цивилизации. Это, в частности, выразилось в очень раннем противопоставлении в русской мысли культуры и цивилизации.

Кроме онтологизма, другая черта, присущая не только русской философии, но и русскому менталитету в целом, -- это религиозная этика коллективного человечества (общинность), или «мы-философия». Идея единого (органичного) целого, внутри которого индивид может найти не только свое истинное Я, но и вообще решение всех проблем, доминирует в большинстве русских философских доктрин.

Для русской философии также характерны напряженные размышления о смысле жизни, ориентированном на спасение души как условие спасения мира. При этом в русской философии усиливается тенденция к персонализму (Бердяев, Шестов, М. Бахтин), гарантирующему права и свободы человека без атомизации общества (отношения между личностью и обществом рассматриваются на основе религиозного принципа Троицы -- «неслиянно и нераздельно»).

Философское творчество Н.А. Бердяева продолжалось около 50 лет. Проблематика менялась мало -- свобода, личность, творчество. Его труды, в которых своеобразие и оригинальность русской философской мысли нашли яркое и полное выражение, получили широкую известность во всем мире. Отстаивая свою «изначальную свободу», он порвал с дворянской средой, став социал-демократом. Но его личность бунтовала против любой среды, направления, партии. И неслучайно в начале XX в. Бердяев оказался одним из лидеров «нового религиозного сознания» (неохристианства), которое дополняло христианство «всеми богатствами мира, всеми ценностями культуры, всей полнотой жизни» (половой, общественной, научной, художественной и т. д.). Неохристианство наследовало от католичества культ, от православия -- мистическое созерцание, от протестантизма -- свободу совести и личное начало.

Апофеоз человека, его свободы и творчества требовал от Бердяева определенной отстраненности от ортодоксальных христианских трактовок. «Парадоксальную этику», или этику творчества, Бердяев понимал как третью ступень в эволюции этики. Первая ступень -- этика закона (Ветхий Завет), которая проходит мимо личности и учит страху Божию. Вторая -- этика искупления (Новый Завет), которая освобождает личность от «закона» и земного мира. Евангельская мораль вырастает от благодатной силы Иисуса Христа и естественно перетекает в третью -- этику творчества. Творческое горение личности побеждает «похоть и злые страсти», страх и «закон», всякую несвободу. Этика творчества означает, что человек больше не боится наказания Божия, не боится ада, не ищет спасения только в добрых делах, а оправдывается главным образом своим богоподобным творчеством.

Личность может выходить за свои пределы двумя путями -- в царство «обыденщины» (объективация) или в царство свободы (дух, творчество, Бог). Первый путь -- утрата себя, рабство у мира. Он -- антиперсоналистичен. Второй -- раскрытие себя во всей благодатной полноте. Вспоминая мечтавшего о «воскрешении умерших предков» Н.Ф. Федорова, Бердяев верил, что рабство у жизни, истории, смерти одолимо «активностью всех творческих сил человека», родственной общностью творцов. И эта активность приблизит второе пришествие Христа (конец истории), а вместе с ним и царство свободы, Царство Божие. По сути, при всей своей обращенности к истории и социуму, философия Бердяева глубоко личностна, т. е. ее движение -- не К истине, а ОТ личной истины.

Русский философ и богослов Отец Сергий Булгаков -- яркий представитель в философии всеединства. Стремление углубить теорию К. Маркса привело Булгакова, начинавшего как марксист, к переходу «от марксизма к идеализму». Решающее влияние на духовную эволюцию С.Н. Булгакова оказали учения B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, Д.В. Шеллинга.

Философия, согласно Булгакову, есть саморефлексия или логическое начало жизни. Однако жизнь не разгадывается умом, а лишь переживается как тайна бытия, как единство логического и алогического. Это приводит мысль к Абсолюту (Богу) и сверхлогическому знанию. В попытках достижения такого знания философия обращается к высшей форме опыта -- опыту религиозному.

Трагедия философии заключается в том, что, стремясь создать систему, философ обнаруживает невозможность логического построения мира из самого себя. Закономерно, что в эмигрантский период Булгаков обратился к чисто богословскому творчеству, хотя и пронизанному философскими темами. Основной мотив философии Булгакова -- оправдание мира, утверждение ценности и осмысленности здешнего бытия.

Булгаков считал, что бытие имеет универсальную подоснову -- материю, т. е. духовную телесность, живоносное, рождающее начало всего многообразия мира. Исток творческой активности материи Булгаков раскрывал в учении о Софии (Божественной мудрости), ядре его философии. В процессе эволюции Булгаков пришел к идее двух Софий (или двух ее центров). Первая, или Божественная, София есть душа, идеальная основа мира. Вторая -- тварная, становящаяся София -- просвечивающий в самом мире лад бытия, потенциальная красота, которую призван осуществить человек.

Булгакову с большим трудом, в основном логическими ухищрениями, удавалось преодолеть явный крен его софиологии к пантеизму, а также отдельные ее несоответствия догмату трехипостасности Бога (София, по существу, -- четвертая ипостась Бога, которой нет в христианской догматике). Необходимость решения задачи оправдания мира привела Булгакова к пониманию мира как объекта труда, хозяйства (домостроительства) .

Для Булгакова характерно трагическое и катастрофическое ощущение истории как неудачи, сочетаемое с уверенностью конечного восстановления ее софийности во вневременной (божественной) перспективе. История должна быть понята как борьба человекобожия и богочеловечества. Человекобожие выражено в теориях прогресса, задающих ложный, внесофийный путь истории (капитализм). Богочеловеческий процесс есть ософиение твари как принятие благодати. Движущая и творящая сила данного пути -- церковь. При этом в обоих вариантах предполагается активная деятельность человека. В первом случае -- героизм, направленный на внешнее воздействие и ведущий к самообожению человека и сатанизму. Во втором -- подвижничество, т. е. ориентация на внутреннее устроение личности, осознание своего долга. Христианство, согласно С.Н. Булгакову, должно понять и принять правду социализма, отвергая, однако, его претензии на полное решение проблемы социального зла в рамках земной истории.

Философско - богословское творчество П.А.Флоренского можно условно разделить на два периода. Первый представлен книгой «Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи», состоящей из 12 писем, дополненных приложениями и примечаниями. Это своеобразный путевой дневник, который соединяет в себе рассказ о пройденном автором духовном пути (письма 1 -- 4) и достигнутом «месте назначения» (письма 5 -- 12). Путь складывается из трех этапов: логистики (анализ понятий истины и достоверности); пробабилизма (когда рассматриваются свойства истины, но нет уверенности в том, что она существует); подвижничества (переход в сферу религиозной жизни и православной церкви, где истина и достоверность обретаются как реальность не теоретическая, а жизненная). В результате автор приходит к «месту назначения» -- христианской метафизике.

Христианская метафизика строится на основе двух концепций: Софии премудрости Божией и всеединства. Ядро концепции Софии -- описание связи мира (сотворенного) и Бога. Поскольку Бог сотворил людей, то каждый человек как личность любит своего Творца. Однако и в Боге его творения существовали изначально -- как «идеальные личности». Именно они являются носителями смысла бытия и всеобщей любви. В «единстве в любви» их неразрывная связь друг с другом и с Богом. Но так как любовь -- способность живого и личного начала, то это единство -- не механическое собрание, а живое «многоединое существо», совершенная личность. Ей Флоренский и дал имя Софии. Поэтому софиология есть одновременно и метафизика христианской любви. София сама -- личность, но при этом содержит в себе все многообразие других отдельных личностей как своих самостоятельных частей. Принцип существования Софии, тождество частей целому -- принцип, характеризующий всеединство. Таким образом, «Столп и утверждение истины» -- рассказ о сложном пути автора от безрелигиозного состояния, через религиозное обращение, к укоренению в церкви.

Помимо главного -- концепций Софии и всеединства -- в «Столпе...» развивается ряд других направлений. Выдвинуто оригинальное, хотя и спорное учение об антиномиях (противоречиях разума). Продуктивны идеи о связи познания с любовью как его необходимой предпосылкой и движущей силой. В целом концепцию Флоренского отличают большая самостоятельность и отчетливость основных понятий. Публикация книги в 1914 г. подвела итог первому периоду творчества Флоренского. Философским символизмом можно назвать второй период творчества Флоренского. Концепцию, в основу которой положен символ, сам автор называл конкретной метафизикой. Он исходил из того, что реальность имеет две взаимосвязанные сферы: эмпирическую (чувственную) и духовную. Первая -- сфера явлений, вторая -- смыслов этих явлений. Каждому эмпирическому явлению присущ свой смысл, а смысл, в свою очередь, всегда выражен в определенном явлении. Это неразрывное двуединство явления и смысла и есть символ. До этого момента концепция символа Флоренского развивалась достаточно традиционно. Но следующий весьма оригинальный шаг в понимании символа требует особого внимания. Обе стороны символа представляют собой, по Флоренскому, «неразличимое тождество». Это «неразличимое тождество» автор понимал буквально математически, т.е. как точное соответствие. Поэтому не только мир чувственный, но и мир духовный оказываются пространственными, не только явления, но и их смысл пребывают в пространстве. Однако пространство духовного мира -- особое. Суть его состоит в том, что находящиеся в нем смыслы следуют таким законам, которые в точности обратны законам природы. Например, в этом пространстве следствие предшествует причине. Однако оба мира совмещаются, образуя единый двусторонний мир, в котором каждый предмет -- тоже двусторонний (так как он одновременно и явление, и его смысл). Поэтому он может созерцаться как физическим, так и духовным зрением. Эмпирический мир -- падший, греховный. Поэтому эмпирические явления лишь ущербно выражают смысл, а человек лишь ущербно видит смысл явлений. Духовная задача человека -- преодолеть эту ущербность. Силой такого преодоления наделена церковь, которая с помощью религиозного культа исцеляет, «освящает» греховный мир. Философия культа -- важнейший раздел конкретной метафизики Флоренского. Однако и эмпирический мир представляет собой символическую реальность. Поэтому другая задача конкретной метафизики -- распознание и изучение символов в каждой из конкретных сфер реальности. Чтобы найти в греховном мире духовную сторону, открыть истинный смысл в явлении, требуется его точный и всесторонний анализ. Необходимо проводить «конкретные обследования», до конца проникающие в саму материю. Такие обследования нужны для всех сфер реальности.

Замысел конкретной метафизики Флоренского предстает, таким образом, как грандиозный проект синтеза всех разделов знаний.

Льва Шестова часто называют «моноидеистом», т. е. мыслителем одной идеи. Сквозная идея его философии -- развенчание разума и обращение человека к безусловной вере в Бога. Она связана, вероятнее всего, с напряженными поисками тех истин, которые не равнодушны к жизни и судьбе «случайного» человека, не фильтруют реальность, не подавляют свободу человека, мира и Бога.

Шестов искал истины не разумные, приспособительные к этому миру, а истины спасающие. Для раннего периода его творчества характерен в основном процесс разрушения «почвы» («утоптанного поля современной мысли»). При этом воспевалась жизнь «как она есть», т. е. с добром и злом, и шли поиски (под влиянием Ницше и своевольно понятной Библии) Бога, который «выше сострадания, выше добра».

К старым методам скепсиса и парадокса, «подкопа» под общеизвестное, «странствования» по душам великих философов, богословов и писателей добавился прежде малозаметный мистико-познавательный метод: толкование мистических озарений мыслителей, их касания запредельного, «иных миров». Если прежде главным было соприкосновение человека с трагедиями и ужасами жизни (Гамлет с тенью убитого отца, Достоевский с имитацией расстрела, Ницше с его болезнью и судьбой «жертвенного животного»), то теперь стало не менее важным то, «когда человек соприкасается с дыханием Божиим». Шестов перешел от «философии трагедии» к поискам философии своевольно понимаемого библейского откровения. «Судьбы человеческие решаются на весах Иова», а не умозрения, добра, науки.

Напряженный поиск своей новой философии Шестов называл также «самым важным» (определение философии у Плотина), «борьбой о невозможном» (невозможно, но желанно воскрешение казненного Сократа или Джордано Бруно). Точно так же писатель понимал и «экзистенциальную философию» близкого ему С. Кьеркегора, у которого понятие «повторение» означало повторение навсегда утраченного, повторение того, что никогда не может повториться. Реальность своей «борьбы о невозможном» Шестов все чаще видел во «втором измерении мышления» человека, или в вере. Личной, абсолютно беспочвенной и неразумной вере - доверии к Богу.

Переживание чудесности книг Ветхого и Нового Заветов и чудесности всего в мире: души и жизни, живой природы, творений человеческого духа, явлений живого Бога -- характерно для Шестова. Иное название для этой, по сути, тотальной чудесности и таинственности сущего -- «беспочвенность», или великая дерзновенная свобода.

Поздний Шестов заговорил, усиленно работая над проблемой смерти, и о двух силах, действующих в человеке: центростремительной (забота об устройстве в нашем мире) и центробежной (непонятный «подкоп» подо все и движение навстречу смерти). Тайна каждого человека, согласно Шестову, столь велика, что, по сути, предопределена (кем-то или чем-то) до его рождения.

Он даже предполагал, что, возможно, одни люди произошли от согрешившего Адама (согласно Библии), а другие -- от внегрешной обезьяны (согласно Дарвину). Один человек рождается предопределенным к позитивизму, и ему предстоит лишь одна жизнь, а другой -- к глубокой религиозной вере, и ему жить вечно. Метафизические (сверхчувственные) миры индивидов столь различны и множественны, предполагает Шестов, что Платон от своего лучшего ученика и друга Аристотеля отличается больше, чем человек от кипариса, «даже от пня или скалы». Резкая метафизическая индивидуализация каждого человека у Шестова созвучна С. Кьеркегору, Ф.М. Достоевскому, экзистенциалистам, персоналистам.

Этические суждения Шестова вначале созвучны имморализму Ф. Ницше. Однако позднее имморализм русского философа оказался теологическим (вера бесконечно выше морали). Но он всегда признавал необходимость добра и порядочности в обычных отношениях.

Блестящий философ, психолог, языковед, историк философии, Густав Шпет был ревностным сторонником философии как строгой науки, чуждой туманной мудрости. Шпет считал, что философия проходит три ступени: мудрости, метафизики и строгой науки. В философии заложены две формы развития: отрицательная (линия Канта), идентифицирующая себя как «научную философию», и положительная (линия Платона, Лейбница, Гегеля), ориентированная на знание основ бытия самосознания. К первой форме, согласно Г.Г. Шпету, могут быть предъявлены две претензии: а) уход от конкретной данности живой жизни, засилье абстракций; б) уход в частные направления: физицизм, психологизм, социологизм и т. п. Кант и «научная философия» не смогли преодолеть метафизику -- выйти на уровень «точной науки», с трудом и постепенно добывающей свои истины. Осталась та же дилемма: или отражение природы, или предписывание ей законов. Попытки поиска «третьей возможости» приводили к эклектизму, потому что она указывалась «после», а не «до» названного разделения. В решении дилеммы Шпет видел большую заслугу диалектической философии Гегеля. Высшее знание дает «основная философия», т. е. философия как точное знание, а не мораль, проповедь или мировоззрение. Исходя из этого, Шпет полагал, что национальная специфика философии лежит не в плоскости получаемых ответов (они одни и те же), а в самой постановке вопросов: их подборе и модификациях, вписанных в конкретный социокультурный контекст. В этом ключе оригинальным в русской философии Шпет находит лишь введение темы России славянофилами. Философия Бердяева, Булгакова, Ильина, Флоренского, Франка, Шестова, Шпета и русского космизма составила ядро русской философской мысли XX в. досоветского и начала советского периода. Последний отмечен лишь немногими именами. Современный этап развития духовной культуры России характеризует возрождение философской традиции, созвучной переходному характеру мировой истории.

онтологизм русский философия религиозный антропологизм

2. Религиозное и научное познание

Религия - (от лат. religio - набожность, святыня, предмет культа), мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение и специфические действия (культ), основана на вере в существование бога или богов, сверхъестественного. Исторические формы развития религии: племенные, национально-государственные (этнические), мировые (буддизм, христианство, ислам).

Наука - сфера человеческой деятельности, функция которой - выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности; одна из форм общественного сознания; включает как деятельность по получению нового знания, так и ее результат - сумму знаний, лежащих в основе научной картины мира; обозначение отдельных отраслей научного знания. Непосредственные цели - описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности, составляющих предмет ее изучения, на основе открываемых ею законов. Система наук условно делится на естественные, общественные, гуманитарные и технические науки. Зародившись в древнем мире в связи с потребностями общественной практики, начала складываться с 16-17 вв. и в ходе исторического развития превратилась в важнейший социальный институт, оказывающий значительное влияние на все сферы общества и культуру в целом.

Формирование научной картины мира впервые было осуществлено Исааком Ньютоном. В основном труде "Математические начала натуральной философии" (1687) сформулированы понятия и законы классической механики, дана математическая формулировка закона всемирного тяготения и т.д. В завершенном виде механика Ньютона явила собой классический образец научной теории вообще, сохранив это значение до настоящего времени.

Трудами Ньютона был заложен фундамент механистической картины мира и механистического мировоззрения: из начал механики, ее законов можно и нужно вывести все явления природы. Мироздание во всех частях, формах и видах существует и взаимодействует по законам механики. Общество и человек в своей жизнедеятельности функционируют по законам механики. Научные открытия XIX?XX вв. привели к необходимости пересмотра философской и научной картины мира, что нашло решение в диалектическом материализме, в котором отражается естественное убеждение человека в том, что мир есть, он существует, наличествует, бытует здесь, всегда и везде, образуя целостное единство конечного и бесконечного. Мир является реальностью для сознания и действия каждого человека, каждого поколения людей. Мир имеет внутреннюю логику своего существования и развития, его существование объективно, то есть он реально предзадан сознанию и действию отдельных людей и общества в целом.

В современной науке абстрактное чистое бытие не только не находит эквивалента при обобщении новых тенденций, но эти тенденции требуют, чтобы исходные понятия религиозного анализа не претендовали на априорный характер, обладали богатством определения, были конкретными.

Наука XX века достигла огромных успехов в познании структуры и закономерностей развития Вселенной. Различают следующие основные структурные элементы Вселенной: мегамир? мир космических объектов; макромир? мир объектов нашей планеты; микромир? мир элементарных частей. В особые структурные группы выделяют неживую природу, живую природу и социально-организованную природу. Научная картина мира является важнейшим блоком оснований научного знания, на основе которого формируются специальные картины мира. Вторым важнейшим блоком научного знания являются идеалы и нормы научного познания.

Третьим блоком основания науки являются философские идеи. Современная наука выполняет и социальные функции:

1) функция культурно-мировоззренческая;

2) функция непосредственной производительной силы;

3) функция социальной силы в решении назревших социальных проблем.

Философские интуиции Чаадаева изложены в знаменитых восьми "философических письмах", из которых только одно при жизни было напечатано в России (журнал "Телескоп" 1836 г.). Чаадаев впервые в русской истории связал вопросы сознания, культуры и смысла истории в единую проблему человеческого бытия, которое имеет иерархическую структуру. Вершина - Бог; Его эманацией является всеобщее сознание, отождествляемое с сознанием надындивидуальным. Следующая сфера - сознание индивидуальное. Самый низкий уровень - природа как феномен человеческого восприятия и деятельности.

Надындивидуальное, коллективное сознание, с одной стороны, это незамутненная ясность, приближающаяся к божественному ведению, а с другой стороны - это та сфера духовной социальности (идеалы, вкус, нормы, суждения и т.п.), которая является основой жизнедеятельности и транслируется во времени как самоочевидное, не требующее доказательств. Вслед за Декартом эту сферу духовности Чаадаев называет "врожденными идеями", которые являются основой суждений a priori, с которых начинается вхождение человека в мир. Путь к Богу у Чаадаева - не аскеза и индивидуалистическое самосовершенствование, а, напротив, стремление к преодолению в человеке узко индивидуального начала "и в замене его существом совершенно социальным".

Техногенный тип цивилизации характеризуется процессом функциональной перестройки науки, превращением ее в непосредственную производительную силу развитого общественного производства. Это сопряжено с совершающимися техническими и научно-техническими революциями, с качественными преобразованиями "неорганического тела человека" - предметной среды, созданной им, с формированием динамичных социальных связей. Техногенная цивилизация возникла в XVII - XVIII в. и характеризуется рациональностью.

Основополагающая роль в развитии этого типа цивилизации принадлежит науке. Именно разум вывел человека из объектных отношений, разум создал отношения субъектно-объектные, создал собственно человека и культуру как среду его обитания. Наука выступает в качестве существенного достижения цивилизации, однако человек драматически переживает успех разума: наука многое обещает, и она же реально угрожает человеку. Так совершающаяся компьютерная революция меняет формы и характер интеллектуальной деятельности, меняет психологию человека. Человек освобождается от рутинных процедур, они передаются машине, но дополнительные резервы времени используются для продуцирования продуктов интуиции неэффективно. Для их появления нужен инкубационный период, который, возможно, совпадает со временем выполнения этих рутинных, механических процедур. Использование компьютера требует сегодня формирования особого видения мира - системно-кибернетической онтологии. Значительны и социальные последствия компьютеризации. Компьютеризация пронизывает сферу управления, обслуживания, систему образования.

В условиях массовой компьютеризации межличностные и социальные контакты меняют свою суть, может быть ослаблена субъективная мотивация к активности. Искусственные языки лишены духовности, в них нет скрытого смысла. В этих условиях развитие творческих механизмов человеческого мышления будет затруднено.

Наука представляет собой сферу человеческой деятельности, функцией которой является переработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности. Наука - особая форма отражения реальности, та форма, существование которой невозможно вне системы методов, норм, идеалов и того, что выполняет роль критериев научности (объективность, системность, интерсубъективность, логическая непротиворечивость). Являясь формой познания действительности, наука представляет собой рациональное освоение научного познания как предпосылки объективности научного знания, обретающего всеобщий и кумулятивный характер благодаря рациональности как свойства научного знания. Безусловно, рациональность характеризует не только сферу науки, это специфическая особенность не только в области теоретического мышления. Любая область, характеризующаяся ценностными отношениями, может быть охарактеризована посредством использования категории "рациональность". А.Эйнштейн сказал однажды, что Достоевский сыграл в появлении теории относительности роль значительно большую, чем Гаусс, показав, что искусство и "чистая мысль", научное творчество связаны в едином процессе: разумное невозможно вне интуиции, реализующей эвристическую функцию разума, а художественное сознание - то, что оттачивает, шлифует интуитивную способность исследователя. Можно сказать, что любая духовная и практическая деятельность, включающая в себя элемент познавательной деятельности и поэтому представляемая как феномен сознания, характеризуется рациональностью, что не исключает различия в критериях рациональности, скажем, в деятельности научной, эстетической, религиозной. мировоззрение научный религиозный познание

Человек осваивает мир различными способами. Наука как способ освоения мира - это тот способ, который ориентирован, прежде всего, на объективность отражения действительности в сознании, на объяснение причин сущего, на проникновение в сущность исследуемого. Это возможно осуществить, если использовать научный метод, но научный метод предполагает знание законов природы.

В современной науке сосуществуют как конкурирующие гипотезы о происхождении жизни, стационарной и пульсирующей Вселенной. Рассмотренная в динамике, развивающаяся наука в качестве своего компонента может включать в себя заблуждение - знание, не всегда характеризующееся полнотой. Поэтому в каждый конкретный момент времени сложно решить вопрос о рациональности той или иной концепции или гипотезы. Начальные стадии существования науки характеризовались критериальным типом рациональности, инструментальная рациональность характеризует науку, начиная с Нового времени. Во второй половине ХХ в. техногенная цивилизация столкнулась с очевидными проблемами, свидетельствующими о кризисе небывалого масштаба. Этот кризис порожден в конечном счете развитой наукой и выражен в ряде моментов, главные среди которых - проблема выживания человеческого рода как качественно своеобразной ступени в эволюции живой природы, проблема выведения человечества как рода за грань надвигающейся экологической катастрофы, исключение опасности уничтожения биосферы, наконец, проблема человеческих коммуникаций, проблема общения. Решение этих вопросов требует усилий глобального масштаба. В этих условиях ценность научно-технического прогресса приобретает проблематичный характер.

Ситуацию возможно изменить, придав научному прогрессу гуманистический облик. Такое возможно сделать с помощью религиозного воспитания человека, сформировав гуманистическое измерение научной рациональности, гармонизированное со сферой социальных ценностей, сделав гуманистические ориентиры определяющими в эволюции науки как сферы познания. Постигнув в полной мере социальности науки, ее связь с целостной культурой цивилизации, человек сможет науку гуманизировать. В конечном счете, человеку предстоит решить вопрос о взаимоотношении науки и рациональности с позиций гуманистического мироотношения, создав новую гуманистическую модель науки.

Сегодня проблема синтеза "человек - наука - религия" звучит фантастически. Традиционная концепция гуманизма строится на толковании гуманизма как ценностных отношений, ориентированных на человека. Самоценно все то, что есть; являясь самоценностью, существующее превращается в ценность для человека.

Дегуманизация науки сегодня, дегуманизация современного научного рационализма, проявляющаяся в утрате связи науки и человека, в технизации науки, в отчуждении знания от религиозного воспитания, потребительский характере науки, будет преодолен, но лишь через гуманистический опыт религии. Человек, желающий строить гуманное общество на научной основе, должен ввести в критерии научной рациональности фактор благочистивости. Тогда развитие науки пойдет по сути - "Все для блага планеты и человека". Методологически это означает приоритетное положение гуманистических критериев по отношению к прочим критериям научной рациональности.

Масштабы и интенсивность воздействия научного прогресса на все наиболее существенные аспекты жизнедеятельности общества и человека, на процессы социального развития ставят задачу исследования взаимосвязи научного и социального прогресса, особенностей взаимодействия человека и природы. Научный прогресс должен не только востребовать все человеческие возможности, - творческие, духовно-практические, - но и служить гарантом сохранения человеком его человеческой духовной сущности в условиях, когда происходит радикальная научно-техническая трансформация всего образа жизни человека.

Преодоление дегуманизации современной науки и современной научной рациональности, ориентированное на новое понимание гуманизма, формирует новую модель науки. В основе этой модели науки лежит представление о так называемой "понимающей рациональности", представляющей новый гуманистический тип научной рациональности. Откуда это определение и что характеризует этот тип научной рациональности? Его основой становится проблема понимания: понимание постигаемого мира, понимание отношения к миру, наконец, понимание себя, человека, как части мироздания. Мир - самоцель, и человек - его составляющая, - столь же самоценен. На этом базируется новый гуманистический принцип научной рациональности, именно он связан с формированием новой гуманистической модели науки.

Сегодня проблема синтеза "человек - наука - гуманизм" звучит принципиально ново. Новая гуманистическая модель науки, призванная исключить "человеческий разрыв", обнаруживает себя в науке: она словно отслаивается от гуманистических аспектов.

Религиозное мировоззрение (от лат. religio - святость) - это такая форма мировоззрения, основу которой составляет вера в существование тех или иных сверхъестественных сил и в их главенствующую роль в мироздании и жизни людей. Специфическими чертами религии, как правило, считают веру и культ.

Что для верующего человека является истиной? Что Бог существует - это для него абсолютная истина и потому столь же абсолютна истина, явившаяся в откровении, ибо она от Бога. Добытая таким путем Истина становится неотъемлемой и внутренне непреложной для того, кто отыскивает ее сам. Она побуждает уверовавшего действовать именно так и не иначе. Следовательно, у проблемы в религиозном познании, как и в научном, имеется две составляющих: проблема познания и проблема действия согласно знанию.

Иерархия религиозных ценностей имеет точкой отсчета абсолютную ценность, абсолютное благо - Бога, что отражено в так называемом законе божьем (люби Бога больше всего, ближнего своего - как себя самого), где понятие любви выражает универсальную движущую силу мира (дух мироздания). Свою жизнь человек может рассматривать и в качестве средства, и в качестве цели. Если он рассматривает ее как цель, все остальное должно быть средством, если как средство, то его собственная жизнь становится равной жизни других существ в отношении к чему-то большему, в случае веры - к Богу.

Истина для человека тоже должна иметь определенную ценность, поскольку на истину претендуют из практических соображений обоснования действий. Уверенность в обладании истиной позволяет делать выбор. Критерий истинности религиозного знания имеет психологический характер - это чистая радость. Чем сильнее она проявлена в религиозном переживании, тем реальнее воспринимается это состояние. Этот факт лежит в основании всякой Веры. Он позволяет определять, что для верующего будет благим и, значит, истинным, а что таковым не будет.

Процесс религиозного познания заключается не в последовательном приближении к абсолютной истине от одной относительной истины к другой, а в непосредственном ее постижении через откровение. Абсолютное непознаваемо опосредовано, знание Его - непосредственное. Верующий должен готовить себя для встречи с Абсолютным, внутренне совершенствуясь. Усилия, направляемые человеком на самого себя для познания своей сокровенной сущности и сущности мира, трансформируют весь облик верующего, способствуя возможности откровения.

Процесс религиозного познания включает два основных этапа: подготовку и волевое устремление; акт знания, познавание, откровение.

В христианской традиции эти этапы имеют свои названия: любовь - воскрешение - вознесение. В их основе лежит универсальная идея, которая проявляется в их онтологии и гносеологии: человек в отношении к своей личности (душе) является переходным существом. В этих двух моментах особенно отчетливо наблюдаемо различие между научным познанием и религиозным познанием.

Откровение. Особенностью религиозного познания является его метод - откровение. Откровение часто смешивают с особыми психическими переживаниями. Что такое откровение? Во-первых, творческое откровение - это не религиозное откровение. Хотя творческое откровение тоже не рационально по природе, но оно может быть рационализируемо. Во-вторых, религиозная реальность открывается верующему персоналистически, как его личное переживание божества. Действительность божества не выводится из религиозного ощущения, но является содержанием самого ощущения.

Религиозное познание происходит в процессе диалога, но чтобы этот диалог состоялся, как и в научном познании, необходимы и способность, и воля, и духовный труд. В религиозном познании объект познания - Бог, но Бог в своей трансцендентности не может быть внешним предметом ни для опыта, ни для мысли, ни для эксперимента. Поэтому лишь в той мере, в какой Бог входит в мир человека, он становится доступен верующему. "Государство Божие внутри вас", - это значит, что лишь себя субъект может использовать в качестве средства познания, лишь изменяя себя самого, он формирует в себе способность к откровению. Откровение - это момент качественного изменения опыта. Религиозный опыт можно в общих чертах определить как переживание, связанное с чувством реального присутствия некоего высшего начала в бытии всех людей и всей Вселенной. Это ощущение дается в акте непосредственного "видения", исполненного для верующего такой же внутренней достоверности, какую имеет видение собственного "Я". Должен ли каждый сделать выбор между верой и наукой? Религиозное знание не может заменить собой привычного чувственно- рационального знания, необходимого как верующему, так и неверующему. Действительно ли, в таком случае, откровение доставляет абсолютное знание? Истина, как всегда, лежит посредине. Религиозное погружение в себя может приблизить (но лишь приблизить) человека к трансцендентным основаниям его души и, трансформировав, привести ее в согласие с реальностью. Значит, чем в большем противоречии с реальностью находится душа человеческая, тем больше она нуждается в религиозной вере.

Важно понять, что главное в православном мышлении - не создание нового, а подключение к кладезю христианской мудрости. Создание нового, столь ценное и необходимое сейчас, в то далекое время оценивалось как "самомышление", проявление греховности человеческой природы. Поэтому основным и главным являлось сохранение, трансляция во времени прошлого как постоянного настоящего.

В христианской системе ценностей человек есть высшее творение, Бог есть центр мироздания. Бог - абсолютный творец - по замыслу Своему продолжает Себя в человеке. Именно здесь кроется абсолютно новое понимание свободы как возможности совершенствования человечности и духовности.

Заключение

Итак, на рубеже Х1Х-ХХ вв. имела место религиозная философская мысль, обосновывающая как развитие России в ключе христианизации поступать так и развитие человека с точки зрения религиозного обоснования. Имели место два направления: интеллектуализм - возможность религии опираться на религиозное начало, антиинтеллектуализм - невозможность понять природу Бога, законы мирового развития.

России, не есть отдельный автономный процесс, а один из аспектов существования российской культуры, поэтому духовным истоком цельного процесса является Православие, во всей совокупности своих сторон: как вера и как Церковь, как учение и как институт, как жизненный и духовный уклад.

Времена, когда религия отвергала науку давно прошли, времена, когда наука отвергает религию проходят, и надеюсь, скоро пройдут.

Наука и религия должны найти точки соприкосновения, потому что в них есть очень много общего. Религиозные знания несут в себе духовность, терпимость к происходящему, познание Бога как нечто далекое светлое, справедливое и доброе.

Так и наука стремится открыть все новые и новые горизонты познания, хотя и делает она это порой топорно, во вред всему. Научный прогресс, если проанализировать историю, всегда был направлен вначале на разрушение окружающего нас мира и нас самих, а уж после мы пользовались так называемыми благами цивилизации.

А если совместить религиозное воспитание человека с научным прогрессом, в современном мире, думаю, у нашей планеты появилась бы надежда на будущее. Ведь все во Вселенной взаимосвязано, и поэтому ко всем научным открытия надо подходить с точки зрения добра, дабы не навредить миру, в котором мы живем, так как мы ответственны за все плохое, что сделали. Этому учит религия и это должна понимать наука. И самое главное не нужно высмеивать какие-то понятия и вещи, в писаниях, рассуждая с научной точки зрения, ибо мудрейшие говорили: "Чем больше я знаю - тем меньше я знаю".

Список используемой литературы

1. Асмус В.Ф. Античная Философия. - М.: 2008.

2. Исаев А.А., Философия. Учебное пособие. - Сургут: Информационно-издательский центр СурГУ, 2010.

3. История философии в кратком изложении /пер. с чешского И.И.Богута, М.: 2009.

4. История философии /под ред. Мапельман В.М., Пенькова Е.М., М.: 2009.

5. Кессиди Ф.Х. Сократ. М.: 2010.

6. Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон и Аристотель. - М.: 2008.

7. Радугин А.А. Философия. М.: 2009.

9. Чанышев А.Н. Древняя и средневековая философия. М.: 2008.

10. Философский энциклопедический словарь. М.: 2010.

11.Философия: Учебник для вузов/ Под ред. проф. В.Н. Лавриненко, проф. В.П. Ратникова. М.: ЮНИТИ, 2009.

12.Философия: Проблемный курс лекций для вузов / В.Ф. Юлов. Киров, 2011.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Основные черты, своеобразие, этапы и направления русской философии XIX века. Вера как непосредственное восприятие бытия. Особое понимание в русской философии отношения между бытием и сознанием. Важнейшие представители русской философии XIX века.

реферат , добавлен 22.03.2009


Структура мировоззрения. Характерные черты русской философии. Анализ проблемы бытия. Сознание и мозг. Регулирование функции морали и права. Справедливость как идеал. Гражданское общество и государство. Проблема единства человечества. Категория материи.

контрольная работа , добавлен 02.12.2014


Роль церкви в жизни западноевропейского средневекового общества, проблема соотношения веры и разума, философии и теологии, доказательства бытия Бога в философии Фомы Аквинского. Теоцентризм как главная характеристика европейской средневековой философии.

контрольная работа , добавлен 22.10.2010


Начальный период становления русской философии: ХI-XVII века. Особенности русской философии XVIII века, вклад Ломоносова и Радищева в ее развитие. Философия русских революционных демократов. Русская религиозная философия как специфическое мировоззрение.

реферат , добавлен 26.06.2009


Бытие: сущее и существующее, возникновение категории бытия. Проблема гносеологии, бытия в европейской философии, в средневекой философии и в философии Фомы Аквинского. Человек - центр внимания философии Нового времени. Кант - основоположник онтологии.

статья , добавлен 03.05.2009


Роль русской религиозной философии XX века. Формирование русской религиозной философии XX века. Hовое религиозное сознание. Религиозно-философские собрания. прежней. Духовный ренессанс начала XX века. Его сущность и социальный смысл.

реферат , добавлен 23.05.2003


Мировоззрение и его структура. Общая характеристика русской философии. Проблема бытия в философии средних веков. Современная философия науки. Регулятивные функции морали и права. Гражданское общество и государство, проблема единства человечества.

контрольная работа , добавлен 27.05.2014


Место философии в системе знания. Учение Платона об идеях, познании и государстве. Традиции и особенности русской философии. Сознание как отражение действительности. Проблема свободы личности и смысла человеческого бытия. Понятие и природа ценностей.

шпаргалка , добавлен 11.06.2010


Философия Возрождения - направление в европейской философии XV-XVI вв. Принцип антропоцентризма. Натурфилософы Возрождения. Гуманизм. Этика эпохи Возрождения. Детерминизм - взаимообусловленность. Пантеизм. Концепция человека в философии эпохи Возрождения.

реферат , добавлен 16.11.2016


Философия как праматерь наук. Поиск истинного знания. Опыт развития философии в Древней Греции. Человеческое бытие как ключ к пониманию бытия вообще. Философия XIX-ХХ веков, место и значение знания в ней. Разделение философии на физику, логику и этику.

Религия -одна из необходимых и исторически наиболее ранних форм познания. Основноеназначение религии -определение смысла жизни человека, бытия природы и общества . Опираясь на накопленный человечеством опыт, она регламентирует важнейшие проявления человеческой жизни: поведение в семье и в быту, моральные предписания, отношение к труду, природе,обществу,государству. Обосновывая свое представление о конечных смыслах универсума, религия способствует пониманию единства мира и человечества. Она содержит системы истин, способных изменить человека и его жизнь. Особенностью религиозных доктрин является то, что они выражают коллективный опыт и поэтому авторитетны не только для каждого верующего человека, но и для неверующих.

Религиозные доктрины призваны ответить на вопросы: есть ли Бог? Как его познать? И возможно ли познание Бога? Свое видение мира религия воплощает в текстах Священного Писания, а также в процедуре и предметах религиозного культа, каждый элемент которого имеет символическое значение. Как подчеркивал А.Ф. Лосев, «сама по себе непостижимая божественная сущность является и открывается в определенных ликах» .

Храм, икона, не говоря уже о текстах Священного Писания, имеют глубоко символическое содержание. Религиозная символика заключает в себе равновесие идеи и образа. В иконе идея Бога дана конкретно, чувственно наглядно, во всей полноте. Хотя образ Бога, представляемый в ликах, несводим к ним, но с помощью изображения он предстает в богатой, разносторонней и многозначной смысловой интерпретации. Христианская символика многосмысленна и многомерна, предполагая разные уровни ее понимания, посвящения в таинство трансцендентного, сверхъестественного мира.

Как специфическая форма сознания, религия опирается на механизмыверы, убеждений, знаний (житейский опыт). Религиозная вера поддерживаетсярефлексией, возникает или укрепляется через осмысление трагического опыта индивида (угроза смерти или утрата близких), который побуждает его коренным образом изменить свою жизнь и образ мыслей. По свидетельствам верующих, религиозная вера может возникнуть в акте религиозного откровения.

Религия выработала свои специфические способы интуитивно-мистического осознания мира и человека. К их числу следует отнести откровение и медитацию.

Понятие откровения сформировалось в процессеэволюциирелигиозных представлений. Первоначально оно рассматривалось как дар особых избранников высших сил, которые в состоянии транса говорят от их имени (прорицатели, шаманы, юродивые и т. п.). Христианство рассматривает откровение как результат напряженного самоуглубления индивида, которому открывается истина. Истина откровения - не объект исканий, но результат божественной воли, избирающей того или иного человека как средство личностного осмысления («Я есмь... истина», - говорит Христос). Христианское богословие указывает на иерархический характер откровения: Новый Завет, Ветхий Завет, тексты отцов церкви. В противовес ортодоксальному понимаю откровения представители реформистского течения в христианстве утверждают, что любой человек способен общаться с Богом и получать от Него откровение. Постоянное обращение к текстам Священного Писания позволяет верующему открывать в них новые истины, сопережить тончайшие нюансы смысловых оттенков, сверять с ними собственную жизнь и переосмыслять ее.

Медитация - размышление, погружение умом в предмет, идею, мир, которое достигается путем углубленной умственной сосредоточенности на одном объекте и устранении всех посторонних факторов, отвлекающих внимание человека. В религии медитация означает растворение индивидуального сознания в Абсолюте. В христианстве медитация трактуется как слияние человеческой и божественнойличности. Протекание медитации, как правило, связано с определенной последовательностью действий, складывающихся в естественный процесс рефлексии. Она предполагает использование ряда психотехнических приемов. При этом верующий использует медитацию, молитву не для саморазвития или познания, но для слияния с божественным началом, для общения с Богом. Эффективность медитации признается и наукой - прежде всего как познавательного приема: системы психотехники и аутогенной тренировки, рассчитанные на терапевтический эффект, не связаны с религиозно-мистическими идеями.

Религиозное познание Творения

Познание Творения (генезиса, а после Воплощения Спасителя - и кинезиса) - обширный по объему раздел церковного предания, усвоение которого, в силу всеобщей рационализации образования и обширности информационных массивов, обрушивающихся на современного человека, значительно затруднено.

В православии познание творения и человека после Откровения Бога в Личности Иисуса Христа, раскрытое в святоотеческом богословии, богословски в главных положениях теоретически завершено. Целостная истина о мироздании в настоящее время представлена православным мировоззрением, которое предполагает познание Истины в форме овладения ею как целожизненным усвоением, с вовлечением в познание всех сил души - веры, разума, воли - имея целью то, что именуется в православии спасением. Это идеальная модель всякого познания, образования и воспитания человека. Модель эта реализуется в семье как “малой церкви”, в православной школе, других церковных образовательных учреждениях и, в наиболее совершенной форме, в Церкви как Теле Христовом (1 Кор. 12,27; Еф. 4,12).

На практике эта модель реализуется по-разному - в силу того, что не всякий в состоянии сделать Богопознание своей целожизненной целью, с другой стороны, упомянутые силы души выражены в каждой человеческой личности неодинаково, вплоть до того, что вера в Бога замещается неверием, разум становится идолом с претензией на то, что способен дать ответ на все возможные вопросы познания, а воля приобретает автономность (“я хочу”), характерную для самоутверждающегося “Я” падшего человека.

Даже в таком крайнем случае сохраняется всеобщая вера в то, что мир познаваем, имеет присущие ему законы развития, которые можно познавать дискурсивным мышлением, но лишь отчасти, поскольку лишь отчасти в познание вовлекаются силы души, которыми познается целостная истина. Это путь науки, через веру во всемогущий разум познающей Божие творение.

Из этого следует, что совершенное религиозное познание мира и человека не является по существу противоположным научному познанию, которое является лишь познанием отчасти, как бы через “тусклое стекло” (1 Кор, 13,12). Истинное отношение религиозного познания и науки можно выразить следующими словами: “При всей сложности взаимоотношений с христианством она [наука] содействует достижению зрелости христианской мысли и лучшему пониманию им скрытой логосности мира, что важно и для внутренней зрелости человека в деле его спасения”. Иными словами, роль истинных наук важна тем, что наука может способствовать целожизненному поиску Истины о мире и человеке, актуализировать все “инструменты” Богопознания - волю, разум и веру в Творца мира и человека.

Протестантское понимание отношения религии и науки

Православное, то есть общепринятое и согласное со святоотеческим Преданием, отношение к научному познанию мира в настоящее время практически отсутствует. Об этом говорилось в первом разделе. Отечественные богословы и ученые живут представлениями об антагонизме, несовместимости религии и науки, разных сферах приложения науки и богословия и т.д. Ученые обсуждают стереотипы в дискуссиях об эволюции, соотношение постулатов веры, эволюционизма, креационизма и естествознания, но трудно четко выявить среди многих мнений узловые проблемы, которые, несмотря на эти стереотипы и противоречащие постулаты, могли бы стать основой диалога. В какой-то мере за это несут ответственность православные богословы, для которых свойственны свои стереотипы и даже заблуждения, по крайней мере, в отношении восприятия научного знания.

Творческий поиск и работа в этом направлении необходима в связи с тем, что легко от веры в несовместимость религиозного и научного познания мира прийти к “протестантским парадигмам”, которые, например, подробно изучены и изложены в книге И. Барбура “Религия и наука: история и современность”.

Автор анализирует способы соотношения науки и религии, модели и парадигмы, сходства и различия, исходя из неправославного учения о творении и человеке. Две цитаты: “Я полагаю, что в эволюционной перспективе мы можем рассматривать и человеческую, и божественную деятельность в личности Христа как продолжение и усиление того, что происходило до Него. Мы можем воспринимать Его как новую стадию эволюции и как новый этап божественной деятельности. Христос как личность (не просто как тело) был частью продолжающегося процесса, который можно ретроспективно проследить через австралопитека и ранние формы жизни вплоть до формирования атомов первозданных звезд”. “Я полагаю, что сегодня, переформулируя христологию, мы должны учитывать смысл классических доктрин [Никейский Символ веры, определения Халкидонского Собора], но использовать для его [смысла] выражения категории отношения и истории, а не сущности. В том, что касается человеческой стороны этого отношения, мы можем говорить о Христе как о человеке, который в своей свободе полностью предал себя Богу. Благодаря открытости Христа Богу, Его жизнь стала для нас проявлением божественных целей…Иными словами, уникальным в личности Христа было его взаимоотношение с Богом, а не Его метафизическая сущность” 27 .

Таким образом, святоотеческая христология переформулируется, а точнее сказать, извращается так, что от догмата о Воплощении Спасителя не остается ничего - Христос, по И. Барбуру, есть человек, более всех других открытый Богу и единосущный австралопитеку.

Подобный вывод имеет истоками не достижения западных ученых в исследовании творения, а извращенное протестантское богословие. В пренебрежении к истинным наукам можно дойти до худшего, если не разъяснять терпеливо, что христианское понимание сотворения мира не является общим с иудаизмом и исламом. В предисловии к альманаху Общества креационной науки, например, написано, что мусульмане “как известно, разделяют христианскую концепцию сотворения мира”. Что при этом имел в виду редакционный совет альманаха, остается только гадать. Общеизвестно, что мусульмане в едином Боге отрицают троичность Лиц, а следовательно, и новое творение во Христе.

Креационная наука

Креационизм (лат. - creatio - творение), как мировоззрение, возник одновременно с Откровением о сотворении Богом мира. Креационная наука появилась как узкое понимание креационизма с 60-х годов ХХ века в протестантской среде (Генри Моррис, Джон Уиткомб). Внутри этой науки выделяются два направления. Первое - естественнонаучное - в методологии опирается исключительно на современные научные исследования, результаты которых используются для критики эволюционных теорий. Второе - “библейский креационизм” - использует наряду с естественнонаучными и библейские предпосылки. Но, “поскольку исследования во втором направлении определяются некоторыми допущениями, то они не предназначены для внешней полемики, но важны для развития креационизма как целостной системы знаний”.

Научное познание мира сделало весьма многое для того, чтобы вера в эволюцию была ослаблена. Астрономия, физика, биология, анатомия человека, теория информации и другие науки выявляют факты, противоречащие теории универсальной спонтанной эволюции неживого и животного мира. Креационная наука, таким образом, лишь использует и обобщает то, что ей по праву не принадлежит.

На очень важные вопросы научные креационисты (так же как и эволюционисты) не могут дать ответа. Такими вопросами являются наличие в миробытии тления и смерти, ибо Бог смерти не сотворил, тем более, если живое, то есть смертное, не произошло от неживого. Свт. Василий Великий в беседе от том, является ли Бог причиной зла, говорит: “Так не сотворил Бог смерть, но мы сами навлекли ее на себя лукавым произволением”. Другой наиважнейший вопрос - какую природу воспринял в Боговоплощении Иисус Христос, человеческую или какую-то другую, если естество человека не иноприродно животным? Ограничение по библейским допущениям не позволяет естественнонаучному направлению креационной науки даже ставить такие вопросы на обсуждение.

Главный стереотип мышления ученых-креационистов состоит в том, что большинство их пока остается в рамках первых глав Бытия (генезиса). Необходима смена стереотипа - без проповеди Воплощения Богочеловека и Его нового Творения антропный принцип, геологические особенности формирования золотых россыпей и пр., не могут не вызывать возражений или сомнений у ученых, верующих в случайное происхождение мира, жизни и человека как производного от животных.

Ограничения, относящиеся к христологии, которые сознательно вводят в “проповедь” креационизма апологеты креационной науки, делают ее явлением двусмысленным, фактической попыткой внедрения протестантских идей в трудно складывающиеся отношения ученых и православных богословов.

Вред этой “науки” состоит в том, что она молчит о Воплощении Спасителя, новом творении и новой твари (2 Кор. 5,17), и, в итоге, является апологетикой протестантского понимания Откровения, поэтому неприемлема для православной святоотеческой антропологии. Более того, креационная наука создает угрозу для тройческого богословия, ибо ученые-христиане, не различая библейского креационизма (Библия - не только Ветхий Завет) и креационной науки, говорят о монотеизме, объединяя в этом понятии иудаизм, ислам и христианство.

Научное познание Творения

Эволюция как заблуждение

Теория универсальной спонтанной (самослучайной) эволюции, как система научного объяснения миробытия, является неистинной наукой. Этот вывод следует из внутренней противоречивости этого мировоззрения, невозможности экспериментальной проверки гипотез, выдвигаемых этой “наукой”, невозможности ответить на многие вопросы, которые ставят перед научным познанием мира истинные науки.

Например, та же проблема возникновения тленности в мироздании. Если допустить, что гипотезы о возникновении жизни из первичного бульона верны, то деление одноклеточной амебы - бесполое размножение - не есть смерть амебы, таким образом жизнь возникала без такого явления как смерть (и естественный отбор). Это же относится и к микроорганизмам, в особенности к тем, которые могут образовывать споры и практически бессмертны.

Когда же возникла в случайном эволюционном процессе смерть как основа естественного отбора и условие выживания наиболее приспособленных? Можно ли логично вывести из идеи случайной эволюции необходимость появления смерти менее приспособленных? Если начинать от микробов и одноклеточных амеб, то случайно возникший мир, не имевший в основе возникновения тленности (смертности), должен таковым и оставаться. Почему приспособляемость к среде не “вывела” видов бессмертных макроорганизмов?

Некоторые эволюционисты полагают, что старение и смерть имеют эволюционный механизм. Бессмертие организмов в принципе осуществимо, но нецелесообразно с точки зрения максимизации числа потомков или увеличения доли соответствующего генотипа в последующих поколениях. Экономически выгоднее вложить ресурсы, нужные для этого, в репродуктивный аппарат организмов. Тогда организм, обладая ограниченным запасом прочности, со временем приходит в негодность и умирает. Однако произведенных за время жизни потомков достаточно для сохранения его генотипа в популяции. Можно сказать, что организм представляет собой способ “эгоистичных генов” реализовать себя и размножиться. Что же все-таки привело к возникновению человека: гены альтруизма или гены эгоизма, которые, похоже, обладают даже неким “самосознанием” и используют индивида как средство своего собственного бытия? Псевдонаучность такого умозаключения очевидна, как очевидна тленность окружающего мира (в том числе и вещества, и энергии) и для ученых и для неученых, но она не может быть объяснена логически из случайного характера возникновения живого.

Идея самослучайной эволюции способна продуцировать только гипотезы, некоторые из них увязываются логически, но в узловых вопросах имеются явные логические разрывы, поэтому “теория” универсальной эволюции не имеет всеобщего закона, а следовательно, не является истинным знанием.

Научная апологетика

Естественнонаучная апологетика как раздел основного богословия находится в начале своего становления. Для этого есть свои причины, в частности, одной из них был запрет на всякое богословие в ХХ веке в наиболее представительной из всех православных церквей - Русской Церкви. Науки имели возможность развиваться, но на атеистической почве и в отрыве от источника наук - богословия. Этим объясняется нынешнее смятение умов как среди ученых, так и богословов, которым порой не хватает соответствующей базы для полемики с ложными науками или, напротив, для плодотворного диалога с истинными учеными.

Примером может быть позиция православных миссионерско-просветительского центра “Шестоднев”. Их мнения выявляют тот же стереотип в мышлении, что и у ученых-креационистов. Представители центра, оставаясь на уровне библейской ветхозаветной космогонии и “Шестоднева” свт. Василия Великого, цитируют в своих статьях свв. Отцов, но в контексте первых двух глав Бытия. Воплощение Спасителя - согласно этим статьям, не есть прежде всего новое творение и принцип сотворения Богом мира и человека, но свидетельство против эволюции, которое особо проявилось в Его чудесных деяниях. В особенности впечатляет каноническая оценка эволюционизма - подборка анафем из чина Торжества Православия первой недели Великого поста. Сборник статей центром предлагается как пособие для учителей и учащихся. Православным антиэволюционистам необходимо осторожно относиться к своим высказываниям - возглашение анафем не есть путь к действительной апологетике сотворения Богом мира и человека, тем более не способ достижения целостного знания о миробытии.

В “Шестодневе” свт. Василия Великого о сотворении человека и о врачевании грехопадения не сказано ничего. И не могло быть сказано, потому что святоотеческая христология сложилась позднее. Святые Отцы не предложили от себя чего-то выходящего за рамки Свщ. Писания Ветхого и Нового Завета. Опорными пунктами для православной (святоотеческой) антропологии и христологии были сотворение человека по образу Бога (Быт. 1, 27), обетование Богом Спасителя (Быт. 3,15), кожаные одежды (Быт. 3,21), ключи девства - но именно эти пункты не находят отражения у православных антиэволюционистов, их избегают научные креационисты, в том числе и священнослужители, разделяющие идеи научных креационистов. Новое творение во Христе фактически игнорируется, что ведет к эклетизму или православному “фундаментализму”, уводящим от истины.

Естественнонаучная апологетика, во-первых, призвана восстановить историческую справедливость: возникновение естественных наук было связано с новым отношением к законам природы, которые объяснялись как проявление Воли и Замысла Божьего. Природа чуда - вот что явилось одной из причин возникновения естествознания; другой причиной могло быть изменение отношения к Богопознанию - после трудов Григория Паламы о познании Бога через Его действования (энергии) в мире изменилось и отношение к природе. Творец стал познаваться из творений. Чудо как событие, противоречащее законам природы не только не противоречило наукам, но обусловило их появление указанием на то, что эти законы должны существовать. Бог как Творец законов может на время отменить их действие - в этом природа чуда. Такое понимание чуда содержалось в трудах практически всех ученых XVII-XVIII вв., например, Р. Декарта, В. Лейбница, И. Ньютона. Само существование природы с ее законами является, по Лейбницу, “непрерывным чудом”. Это не кажется странным: если чудо - нарушение закона, действующего в мире, то оно возможно именно там, где существуют законы. Пантеизму же чуждо всякое представление о законе, ибо его мир населен духами, которые и являются движущими силами природных процессов. В связи с этим нехристианские пантеистические цивилизации (Китай, Индия) до ХХ века не имели сколько-нибудь развитых естественных наук.

В качестве наиболее известного и очевидного примера непрерывного чуда можно назвать феномен жизни, противоречащий второму началу термодинамики, согласно которому все процессы протекают с увеличением беспорядка; жизнь же есть постоянное увеличение порядка в данной живой системе. Поэтому факт существования жизни всегда был одним из наиболее ярких свидетельств в пользу истинности христианского учения.

Творцы научного естествознания одной из своих задач видели защиту христианства от пантеизма и оккультизма, характерного для эпохи Возрождения, путем открытия законов, неизменных для человека, но не для Бога. Естественнонаучная апологетика, таким образом, в своем становлении как практическое богословие должна выявлять историческую связь научного познания с религиозным; не “открещиваться” от проблемы чудес, как это делает креационная наука; внимательно изучать открытия естественных наук, в которых (по крупицам) находить свидетельства о духовном миробытии.

Таких свидетельств не может не быть. В частности, интересными представляются взгляды современного физика Э. Тайнова, предложившего синтез православного богословия, метафизики и квантовой механики на основе развития идей, высказанных В. Лейбницем и Н. Лосским. Э. Тайнов утверждает, что “глубинный источник свободы в видимом мире находится за его пределами - в мире невидимом”. Речь идет о векторе состояния микрочастицы, который имеет референт (объект реальности или Абсолютного Бытия) и является субстанцией духовной природы, которая вероятностно управляет материальными объектами в пространстве-времени, располагая полной и конкретной информацией об их возможном поведении и оказывая на них силовое воздействие. Дополнительные свидетельства в пользу объективного существования указанных референтов дает обнаружение субстанциальных связей в экспериментах Аспека с сотрудниками в 1982 году. Квантовая механика - удел специалистов, но, вряд ли кто рискнет опровергнуть ее как науку неистинную.

Научное познание мира

В 1880 году (уже после выхода трудов Ч.Дарвина) на заседании Берлинской Академии наук с речью “Семь мировых загадок” выступил крупный немецкий физиолог Эмиль Дюбуа-Реймон. В речи были сформулированы семь труднейших проблем познания - мировых загадок: 1) сущность материи и силы (энергии); 2) происхождение движения; 3) возникновение жизни; 4) целесообразность в природе; 5) возникновение простейших ощущений и сознания; 6) разумное мышление и происхождение тесно связанного с ним языка; 7) вопрос о свободе воли. Докладчик утверждал, что из семи загадок три, а именно первая, вторая и пятая, являются для человеческого разума вечно неразрешимыми и полностью транцендентными. Три других - третья, четвертая и шестая - очень трудные, но познаваемые. О седьмой ничего определенного не было сказано.

Научное познание миробытия ведется в последние четыре столетия. Науки, перечень которых все увеличивается, в частностях решают вышеуказанные “мировые загадки”, но целостного научного знания о мире так и не достигнуто. Отдельные открытия, теории или просто факты дают относительное знание, чему свидетельством являются большое число мировоззрений, апологеты которых часто не находят единства взглядов на, казалось бы, фундаментальные законы миробытия.

Причина для этого, несомненно, есть. Научному познанию недоступно целостное понимание мира потому, что сам принцип научного познания ограничен - в изучении мира и человека ученый опирается исключительно на разум, или - по-православному - на разумные силы души, что исключает “целостное мудрование” - восприятие мира и человека целостной душой. Только такое восприятие приводит человека к вере в Бога, которая и дает целостное знание и целостное мировоззрение.

Научное познание и религиозное ведение - два разных отношения к миробытию, которые часто противопоставляют в форме антитезы “вера и/или знание” или “наука и/или религия”. На самом деле, противоречия или противоположения между наукой и религией нет. Эти два отношения к миру пока психологически относительно несоизмеримы, абсолютно же несоизмеримы скептицизм и атеизм (вера в то, что Бога нет). Иеромонах Серафим (Роуз) пишет, что “хотя откровенное знание выше натурального, все же мы знаем, что не может быть противоречий между истинным Откровением и истинным натуральным знанием” 28 .

Противоречить могут некие ложные представления и стереотипы в мышлении ученых и богословов, представляющих разные способы познания мира и человека. На практике скепсис и атеизм ученых часто взаимообуславливают друг друга - в этом еще одно доказательство внутренней неполноты научного познания мира, что и приводит к относительности научных истин.

Относительная несоизмеримость современного научного и религиозного знания не является непреодолимой категорией бытия. Скепсис ученых (который может быть и позитивным явлением), само развитие науки, выявляющее относительность научных истин, возврат к этическим идеалам в стремлении к научной истине, развитие естественнонаучной апологетики как альтернативы креационной науке позволяют надеяться, что в будущем необходимо возникнет продуктивный диалог между учеными и богословами. Для этого важно выявление и преодоление ложных представлений и стереотипов (парадигм) мышления.

В полемике, касающейся происхождения жизни и сотворения человека, ложным стереотипом мышления и ученых и богословов является “застревание” на первых главах книги Бытия. Изложенная выше информация имеет целью как раз преодоление этого стереотипа. Шестой день Творения и ветхозаветное Откровение о сотворении человека после нового Творения во Христе Иисусе (2 Кор. 5:17) уже не могут быть единственной основой диалога между учеными и богословами. Первоосновой должно быть новое творение и святоотеческая антропология. Уже отмечалось, что в Бытии (главы 1-3) есть откровение о том, что будет новое творение: это обетование Спасителя, первое врачевство - кожаные ризы, непреложность в ветхом Адаме образа Божьего - это откровение чаще всего остается за рамками диалога о происхождении человека.

Наконец, некий научный факт - ключи девства в женском роде человека - относящийся к научной антропологии, высвечивает иначе проблему отношения человека и мира животных.

Не умаляя значения мнений свт. Василия Великого и свт. Григория Нисского, изложенных в их трудах, нужно иметь в виду то, что в 4-м веке догматы о Богочеловечестве Спасителя не были изложены столь ясно, как в трудах св. Максима Исповедника и последующих св. Отцов. Поэтому, исследуя после семи Вселенских Соборов вопросы мироздания и сотворения человека, невозможно оставаться на уровне представлений великих каппадокийцев. Шестидневное творение как генезис по Максиму Исповеднику и его христология как кинезис - упраздняет множество неточных мнений, возникающих из игнорирования православной христологии.

Истинная наука, построенная на логических принципах, исследуя материальное, в отдельных (а может, в большинстве) своих фактов может свидетельствовать и о духовных истинах.

Православное познание бытия и человека предполагает усвоение Истины как целожизненного состояния человека с вовлечением в познание всех сил его личности - разума, воли, сферы чувств. Такое познание невозможно вне Церкви как Тела Христова. Неправославное познание миробытия и человека дает знание только относительных истин и характерно для протестантских конфессий, обычно рационализирующих поиск истины. Это связано с отказом от христологических догматов и приводит к заблуждениям. Пример - креационная наука, возникшая из креационизма как мировоззрения. Креационная наука является лженаукой, так как уводит богословскую и научную мысль от нового творения во Христе Иисусе (2 Кор. 5,17), и более того, обуславливает путаницу в христианском понимании единобожия, давая повод трактовать монотеизм в ветхозаветных категориях.

Теория универсальной спонтанной эволюции не может быть истинным знанием, поскольку человек животноподобен, но не единосущен животным; ложность научно-эволюционного антропогенеза ставит под сомнение и всю идею происхождения видов через естественный отбор и борьбу за существование. Диалог религии и истинных наук возможен и необходим для достижения целостного знания о человеке и творении; реальная возможность диалога зависит от развития естественнонаучной православной апологетики; этим будет преодолен эклектизм креационной науки. Необходима смена парадигмы в диалоге и проповеди православного учения о сотворении мира - следует отказаться от стереотипа ведения диалога только в рамках первых двух глав Бытия и “Шестоднева” свт. Василия Великого. Основой диалога должна быть святоотеческая христология и антропология.

Теория познания впервые была упомянута Платоном в его книге «Государство». Тогда он выделил два вида познания - чувственное и умственное, и эта теория сохранилась по сей день. Познание - это процесс приобретения знаний об окружающем мире, его закономерностях и явлениях.

В структуре познания два элемента:

• субъект («познающий» - человек, научное общество);
• объект («познаваемое» - природа, ее явления, социальные явления, люди, предметы и т.д.).

Методы познания.

Методы познания обобщают по двум уровням: эмпирический уровень познания и теоретический уровень .

Эмпирические методы :

1. Наблюдение (изучение объекта без вмешательства).
2. Эксперимент (изучение происходит в контролируемой среде).
3. Измерение (измерение степени величины объекта, или веса, скорости, продолжительности и т.д.).
4. Сравнение (сопоставление сходств и различий объектов).

1. Анализ . Мысленный или практический (ручной) процесс разделения предмета или явления на составляющие, разборка и осмотр компонентов.
2. Синтез . Обратный процесс - объединение компонентов в целое, выявление связей между ними.
3. Классификация . Разложение предметов или явлений в группы по определенным признакам.
4. Сравнение . Обнаружение различий и сходств в сравниваемых элементах.
5. Обобщение . Менее детальный синтез - объединение по общим признакам без выявления связей. Этот процесс не всегда отделяют от синтеза.
6. Конкретизация . Процесс извлечения частного из общего, уточнение для лучшего понимания.
7. Абстрагирование . Рассмотрение только одной какой-то стороны предмета или явления, так как остальные не представляют интереса.
8. Аналогия (выявление подобных явлений, сходств), более расширенный метод познания, чем сравнение, так как включает поиски похожих явлений во временном периоде.
9. Дедукция (движение от общего к частному, метод познания, в котором логический вывод выходит из целой цепочки умозаключений), - в жизни эта разновидность логики стала популярна благодаря Артуру Конану Дойлу.
10. Индукция - движение от фактов к общему.
11. Идеализация - создание понятий для явлений и объектов, которых нет в реальности, но есть подобия (например, идеальная жидкость в гидродинамике).
12. Моделирование - создание, а затем изучение модели чего-либо (например, компьютерная модель солнечной системы).
13. Формализация - изображение объекта в виде знаков, символов (химические формулы).

Формы познания.

Формы познания (некоторые психологические школы называют просто видами познания) бывают следующие:

1. Научное познание . Вид познания, основанный на логике, научном подходе, выводах; также называют рациональным познанием.
2. Творческое или художественное познание . (Оно же - искусство ). Этот вид познания отражает окружающий мир с помощью художественных образов и символов.
3. Философское познание . Оно заключается в стремлении объяснить окружающую действительность, место, которое в ней занимает человек, и то, каким оно должно быть.
4. Религиозное познание . Религиозное познание часто относят к разновидности самопознания. Объектом изучения является Бог и его связь с человеком, влияние Бога на человека, а также моральные устои, характерные данной религии. Интересный парадокс религиозного познания: субъект (человек) изучает объект (Бог), который выступает в роли субъекта (Бог), создавшего объект (человека и весь мир вообще).
5. Мифологическое познание . Познание, свойственное первобытным культурам. Способ познания у людей, еще не начавших отделять себя от окружающего мира, отождествлявших сложные явления и понятия с богами, высшими силами.
6. Самопознание . Познание собственных психических и физических свойств, самоосмысление. Основные способы - самоанализ, самонаблюдение, формирование собственной личности, сравнение себя с другими людьми.

Подведем итог: познание - это способность человека умственно воспринимать внешнюю информацию, ее перерабатывать и делать из нее выводы. Основная цель познания заключается как в овладении природой, так и в совершенствовании самого человека. Кроме того, многие авторы видят цель познания в стремлении человека к